Чо я тут нашел

[kritik-sama]

короче
я нашла у себя в избранном командное соо с прошедшей ЗФБ, где я вроде как участвовала. и там даже были эти самые. фанфики по Detroit Metal City
прошло уже полгода с тех дивных пор, деанон мы так и не выложили, и я подумала, а собсно, почему бы и нет? однако уровень морального разложения этих работ окутывает запахом гниения с самых первых слов. поэтому пожалуйста, аккуратнее. читать это не обязательно, но для истории надо хотя бы в днявку притащить

Мон амур.
Автор: Юрий-терминатор
Размер: драббл (645 слов)
Персонажи: Терумичи Нишида (Камю), Айкава Юри
Категория: джен
Жанр: зарисовка
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: одно неприличное слово, одна неприличная штучка
Краткое содержание: Знатные мужчины Ближнего Востока давали понравившимся им девушкам кольцо, чтоб в последствии пополнить свой гарем. Однако им и не снилось то, как это делал знатный мужчина из Японии - Терумичи Нишида.

Когда Айкава заметила в толпе Нишиду, она не сразу узнала его. Он стоял у желтой линии, гордо вытеснив тех, кто повыше, назад, и сжимал в ладонях лямки своего рюкзака. Айкава безотрывно смотрела на этого странного человека и тихо вздрогнула, приходя в себя, когда у него зазвонил мобильный. На языке вертелись буквы «Ни» и «Да», между которыми напрашивалась что-то еще, однако память отказывалась работать.
- Да.
Только когда Айкава услышала его голос, тихий и грубый, она вспомнила.
Ну конечно! Мон амур! Мон анал!
Это был Нишида – модный друг Негиши-куна, игравший с ним в одной группе. Хотя и выглядел Нишида сейчас не очень модно: в высокие старомодные брюки был заправлен странного вида свитер с надписью «Я – буккаке» (что такое «буккаке?»), а из низкого горла свитера торчал воротник клетчатый рубашки. Однако Айкава не собиралась судить этого человека по одежде (хоть и в прошлый раз он тоже выглядел странно), она прекрасно все понимала. Она иногда тоже не совсем следила за собой, когда на работе случался аврал или приходилось работать сверхурочно.
И если Айкава правильно помнила, то Нишида некоторое время жил во Франции и знал французский язык. А она как раз решилась недавно учить этот очаровательный язык и не знала, к кому обратиться за советом относительно курсов.
- Надеюсь, ты хорошо подготовила свою ды… - сколько бы Айкава не прислушивалась, разобрать последние слова не удалось. Голос Нишиды, который стал звучать тише, перекрыл подъехавший поезд.
Двери вагона разошлись в стороны, и толпа за спиной Айкавы зашевелилась. Нишида к тому моменту закончил разговаривать, положив мобильник в карман брюк. Когда он зашел в вагон, Айкава поспешила отыскать его. И это получилось у нее почти сразу. Нишида не стал садиться, несмотря на то, что свободные места еще были. Он встал в самом углу вагона и, вытащив телефон, со странным выражением лица принялся что-то быстро выстукивать на клавиатуре.
- Нишида, привет! – ухватившись за поручень, Айкава встала напротив него и тепло улыбнулась. Нишида, на несколько мгновений отвлекшись от набора сообщения, оглядел Айкаву с ног до головы, хмыкнул и вернулся к прерванному занятию.
Может, он не узнал ее?
- Это же я, Айкава Юри, подруга Негиши. Помнишь меня? Мы еще ходили с вами в караоке.
Нишида снова поднял на Айкаву взгляд. На этот раз он смотрел дольше, а потом с загадочной усмешкой выдал:
- Сучка Краузера.
Вагон затормозил у какой-то станции.
Любые попытки Айкавы как-то продолжить беседу погибали на первой стадии, так и неозвученные. Ей казалось, что ей все же не послышалась последняя фраза, но вера в друзей Негиши не давала Айкаве окончательно убедить себя в этом. Поэтому Айкава молчала, мялась и периодически искоса поглядывала на Нишиду. Зачем она вообще решила подойти к нему?
Тот, напечатав несколько сообщений, убрал телефон в карман и снял с плеч рюкзак. Айкава следила за этим краем глаза и очень удивилась, когда Нишида протянул ей что-то продолговатое, замотанное в синюю подарочную упаковку.
Айкава, не глядя, взяла подарок. Она все меньше и меньше понимала происходящее. А Нишида только хмыкнул довольно и вальяжно вышел из остановившегося поезда, как будто он остался победителем в какой-то схватке. Айкава от волнения и непонимания сильнее сжала в ладонях подарок и тот резко начал мелко дрожать. Она, тихо вскрикнув, кое-как не выронила его, и стоявшие неподалеку люди резко повернулись к Айкаве.
Волнение тут же сменил стыд. Она твердо решила про себя выйти на следующей остановке и доехать до дома на другом поезде.
Айкава опустила глаза на свой подарок, который все никак не переставал дребезжать; подозрений относительно Нишиды мгновенно стало больше.
Поверх странного свертка скотчем был прикреплен листик с написанным на нем телефонным номером и словами: «Нишида, боль и удовольствие для непослушных сучек».
На станции, выкинув мерзкий сверток в урну, Айкава поняла, что ни за что не расскажет Негиши об этой встрече. За что-то же он все-таки считал этого странного человека другом, а расстраивать Негиши Айкаве хотелось меньше всего. Да и он мог не поверить.
А еще Айкава восприняла эту встречу как знак свыше: с французским определенно стоило немного подождать.


Догадливая
Автор: Юрий-терминатор
Размер: драббл (457 слов)
Персонажи: Соичиро Негиши (Краузер-сан), Айкава Юри
Категория: джен
Жанр: общее
Рейтинг: G
Предупреждения: несколько матов и грубых словечек, автор любит проницательность Айкавы
Краткое содержание: Айкава все знает.

Айкава строго посмотрела на него.
- Я все знаю, Негиши-кун, - сказала она, и Негиши понял: все пропало. Он, побледневший и растерявшийся, только улыбнулся нервно и уткнулся взглядом в меню. Иероглифы как-то резко потеряли свой смысл.
«Черт-черт-черт-черт», - лихорадочно думал он. Хотел ведь сам признаться, рассказать все, и вот! Дождался момента, когда Айкава догадалась сама.
- Зачем ты скрывал это от меня? – спросила она негромко и подсела ближе к Негиши. А тот и не знал, что ответить. В памяти болезненно пульсировал инцидент, случившийся в парке развлечений. Именно после него Негиши решил отложить признание еще на сотню-другую лет. А еще до этого на концерте Негиши обозвал ее «пиздой свиньи» и задрал ей юбку, оголяя ноги Айкавы перед одичавшей публикой.
И если Айкава догадалась, то она наверняка вспомнила спонтанные плевки в лицо от Негиши и его обещания «трахнуть/поиметь/разложить», его угрозы и домогательства. И все то, что долго оставалось без объяснения.
Так вот почему она сама позвала его в кафе. Негиши отложил меню в сторону и поднял на Айкаву беспокойный взгляд. Ну, все, он с потрохами выдал себя.
- Я… Ты о чем, Айкава-сан? – спросил Негиши как можно спокойнее.
- Об этой ужасной группе DMC!
Да, точно. Все пропало
…Айкава не была дурочкой, как многие считали. Она понимала, какое впечатление производит на людей. Но открытое сердце и доброжелательность не давали гарантий, что человек не будет способен максимально трезво оценить обстановку. Жаль, не все этого понимали и старались при возможности этим воспользоваться.
То же и произошло с Негиши. Он отзывчивый и добрый молодой человек, но, видимо, наличие такого секрета вынудило его поступиться моральными качествами и начать лгать Айкаве в надежде, что она не догадается. На этом он и попался: скорее всего, это был первый раз, когда Негиши переступал через свою совесть. Сам-то он и мухи не обидит.
- Тебе ведь нравится эта группа? – в лоб спросила Айкава. Она внимательно смотрела на Негиши, понимая, что в таком случае он не сможет скрывать правду. Врать в глаза – это не про него.
Негиши дрожащей рукой утер холодный пот со лба. Кажется, он готов был упасть в обморок.
- Да… я… прости.
Айкава в который раз отметила то, какой же все-таки Негиши искренний и эмоциональный. Так волноваться из-за какой-то группы, даже если она была сборищем уголовников и извращенцев. Он ведь не сам в этом участвовал, а просто слушал их музыку и, возможно, ходил на их концерты. Айкава поморщилась про себя.
И то, и то казалось чем-то ужасным и не сочетаемым с утонченной натурой Негиши, его любовью к мягкому шведскому попу и его собственными песнями. Однако это было, и Айкаве стоило принять такой выбор.
Когда перенервничавший Негиши залпом выпил графин апельсинового сока, Айкава только успокаивающе погладила его по напряженной спине. Она отстранено подумала, что ей осталось разгадать только одно.
Что такого привлекательного Негиши нашел в этой группе?


Краузер-сан и три капиталистические свиньи
Автор: Юрий-терминатор
Размер: драббл (614 слов)
Персонажи: Краузер-сан, капиталистические свиньи, Сатана, намек на Краузер-сан/Сатана
Категория: джен
Жанр: сказка, пародия
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Читайте вашим мелким ублюдкам правильные книги, чтобы впоследствии они могли хорошо послужить Повелителю Тьмы!

Где-то в самой жопе земли, где дохнут даже тараканы и крысы, есть Ад. Девять кругов и все такое – как положено. И центре всей этой содомии, поставив Люцифера раком, восседает Краузер-сама.
Краузер-сама крут.
Он наблюдает за тем, как грешники мучаются, ест панакоту с кетчупом из крови на завтрак и разъезжает на своей колеснице, глядя на страдающих смертников. И вот однажды на каком-то из кругов в лесу, полном страха и уныния, появилась тройка капиталистических свиней. Не подумай плохого, молокосос, капиталистические свиньи во владениях Краузера-самы – дело не новое. В клетках, ошейниках, униженные и грязные капиталистические свиньи каждый день едят свой капитализм и молят о пощаде. Но свободные капиталистические свиньи там завелись впервые – они тайком пробирались, били противника из-за спины и постепенно продвигались на территорию леса, желая превратить царство крови и боли в какую-то хуйню. Конечно, Краузер-сама быстро узнал о том, что эти твари повадились отбирать у него территорию.
Краузер-сама пнул Сатану по почке, сел в свою адскую колесницу и помчался на какой-то круг в лес – бить свиней и приводить хаос и мрак в порядок. Но и засланцы капитализма тоже не медлили.
Много адских тварей погибло от их лживых речей и вони их гнусных рыл, и каждую адскую тварь Краузер-сама потом оплакал, три дня и три ночи трахая шлюх. Но перед этим он победил мерзких засланцев.
Краузер-сама нашел капиталистических свиней, но те успели построить себе убежища. Долбоебы сделали это не сообща, поэтому быстро оказались кверху задницами. Но эти свиньи капиталистические, поэтому нихрена не удивительно, что они так протупили.
Первая свинья построила свое убежище из предвыборных плакатов. Краузер-сама мегакруто затормозил свою адскую колесницу у этой обители лжи и пару секунд разглядывал нарисованных на плакатах улыбающихся чинуш. Краузер-сама поморщился.
Через секунду поганое убежище снесло вместе со свиньей, которая там сидела.
- Анархия! – проревел Краузер-сама.
Тьма мгновенно сгустилась над этим местом, она сожрала мерзкую капиталистическую свинью. И Краузер-сама сел на свою адскую колесницу и поехал искоренять свиней дальше.
Вторая свинья построила убежище из сословий в виде кучки дерьма (простые смертные зовут это пирамидами). Это не так сопливо, как какие-то рожи чинуш, но и оно не устояло под натиском Краузера-самы. Тот остановил свою колесницу так охуенно, что часть девиц из мира живых тот час от сатанинского восторга принесло ему в жертву несколько своих панакот.
Краузер-сама подошел к домику.
- Анархия! – прокричал он первый раз. Убежище пошатнулось, сословия заскрипели, но удержались. Капиталистическая свинья внутри начала дрожать от страха.
- Анархия! – еще громче прокричал Краузер-сама. Крыша в сопли, но это дерьмо все еще стояло. Краузер-сама утер свой могущественный рот и прокричал в третий раз:
- Анархия, блядь!
Капиталистического жиртреста мгновенно постигла та же участь, что и первую свинью.
И вот осталась только третья погань.
Краузер-сама на всех адских скоростях помчался к ней – третья свинья оказалась самой хитрой из всей шайки. Свое убежище она построила из военной силы. Вряд ли такой херне помешала бы анархия, но Краузер-сама попробовал на всякий случай.
- Анархия! – проорал он, но убежище продолжило стоять неподвижно, только плащ Краузера-самы развевался. Краузер-сама нахмурился, оскалился. Неужели какая-то свинья имела право думать, что она умнее?
Свинья усмехнулась, выглядывая из окна, ведь свинья была уверена в своей безоговорочной победе.
Краузер-сама сплюнул и, развернувшись, пошел к своей демонической колеснице. Свинья ухмыльнулась еще шире.
Но не тут-то было, блядь.
Краузер-сама достал из колесницы базуку и с торжествующим ревом херакнул по убежищу третьей капиталистической свиньи. Свинья даже пискнуть не успела, как превратилась в кусок горелой вонючей плоти.
Краузер-сама некоторое время простоял там, любуясь пылающими остатками убежища.
- Подготовьте мне, - зловеще проговорил он в пустоту, – сто шлюх и смажьте хорошенько жопу Сатаны. На ужин подайте жареную свинину.
Он положил базуку обратно в колесницу.
- Хотя нет, - снова зловеще сказал Краузер-сама неизвестно кому, – жопу не смазывайте. Так сойдет.
И удалился на своей адской колеснице в кровавый закат.


Лица
Автор: Юрий-терминатор
Размер: мини (1111 слов)
Пейринг/Персонажи: фанат №1, Краузер-сан
Категория: джен, преслэш
Жанр: ангст
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: во время прочтения ловите ваши глазки.
Краткое содержание: Фанатам, как и их кумирам, тоже нужно признание.

Как отличить копию от оригинала? Все просто.
У копии нет двух плотных черных линий на щеках, да и весь этот грим на ней кажется неуместным, как на шуте, который нацепил на себя корону. Копия и не отрицает этого, у нее не хватило когда-то духу полностью нарисовать себе лицо Краузера-сана, да и вряд ли хватит когда-нибудь.
Копии нравится быть просто копией, даже если это кажется неуместным. Но по-другому не может быть. Только Краузер-сану идет то, что он делает. На всех остальных деяния великого императора тьмы окажутся ярлыками: «Насильник», «Убийца», «Вандал», «Извращенец».
Копий у Краузер-сана очень много. Но истинная копия лишь одна. Она признана большинством поклонников группы DMC и имеет привилегии, за которые других растерзали бы всей толпой, не оставив и шанса на жизнь.
Главный фанат – так называют эту копию. Фанат №1 – тот, кто смог дотянуться выше всех в попытках прикоснуться к своему кумиру. Ну, или же опуститься. Их кумиры заведуют Преисподней – а потому дорожка главного фаната идет по наклонной к бурлящим жерлам и кипящим котлам.
Он четко осознает, что граница между ним и Краузер-саном – сплошная полоса, преодолевать которую нужно долго и мучительно. Он не убивает и не насилует, не вторит подвигам кумира, понимая, чем для него это все окончится. Главный фанат ищет свой путь, хотя все же позволяет себе одно небольшое повторение: он рисует себе лицо Краузера. И, глядя в зеркало в первый раз, застывает на пару секунд в восторженной панике. Однако затем картинка расширяется, и черные волосы, обрамляющие слишком широкое лицо, мгновенно все портят.
Главный фанат поджимает белые губы, неуверенно подносит к щеке кисть с черной краской. И тут же опускает ее, проигрывая самому себе. Больше он не сможет.
«Я сделал первый шаг», – говорит он себе, отворачиваясь от зеркала. – «Теперь нужно идти дальше».
Дальше – только тупик, и никакой дорожки подле пылающей тропы DMC. Кажется, отыскать свой путь несколько сложнее, чем представлялось раньше. Если этот путь вообще существует.
А постоянно верить в себя не хватает сил. И главный фанат опять немного вторит чужим жестам, обещая себе, что это в последний, самый-самый последний раз.
У закомплексованного молодого человека под гримом много проблем в семье, в личной жизни и на работе. Родители требуют, чтобы их сын образумился, женился и, наконец, подарил им внуков; девушка находит в вещах своего парня смазку и несколько вибраторов; а босс должен своему сотруднику две премии и неделю отдыха.
У главного фаната проблем нет. Он, как последователь идей Краузера-сана, презирает семью, шлет обнаглевшую девку ко всем чертям и устраивает своему начальнику «темную».
При расставании девушка в бешенстве кричит, что она совсем не узнает этого обезумевшего фанатика; родители часто повторяют, что их сын теряется за чужим лицом, и просят хотя бы состричь волосы; босс, через неделю выписавшись из больницы, выплачивает долг и больше не задерживает чужих денег.
Главный фанат делает пару шагов вперед по безграничной линии, разделяющей его и Краузера-сана; тупик постепенно сдвигается назад, а жар пылающей тропы ощущается все четче.
После этого главный фанат смывает свой грим только перед сном, оставаясь слабым ублюдком только на несколько бессознательных часов. У ублюдка есть имя, семья, но за всю свою жизнь он сделал меньше, чем безымянный главный фанат за несколько месяцев своего существования. И главный фанат понимает, что готов потерять имя только бы сохранить себя нынешнего.
Главному фанату остается совсем немного до цели. Кажется, что один гигантский шаг поможет пресечь ему злосчастную линию: признанный другими фанатами, он отказывается от прежнего себя, отказывается от имени, отказывается от всего, что делает его слабым. И ждет, пока Краузер-сан примет его жертву. Голос императора решающий.
Он может уничтожить свою копию или принять ее: казнить или помиловать. По-другому – никак.
Главный фанат ждет насилия над собой, как минимум. Ожидание чего-то большего выходит за рамки его воображения. Главный фанат не представляет, что может сделать Краузер-сан, чтобы как-то выразить свою благосклонность, кроме жесткого кровавого траха перед всей толпой.
Главный фанат не страдает гомосятиной и прочей ересью. Все это херня для ушлепков, у которых подкачал размер яиц и мужицкого достоинства. Все это херня.
Ему, главному фанату, нужно лишь доказательство признания. Унижение, окончательное и добровольное падение на самое дно, пылающее и звенящее криками мучимых грешников. Вот что ему нужно – боль.
Правда, это не оправдывает наличие смазки, когда он трахает себя вибраторами, и того, что он исправно кончает, занимаясь этим. Это вообще не оправдывает того, что он трахает себя, разрабатывает дырку и перед каждым концертом использует спринцовку, покоящуюся на бортике ванны. Это не оправдывает ожидания насилия, но ведь он не может изнасиловать самого себя. В эти моменты грим его растекается, расплывается на вспотевшем лице и впитывается в изжеванную подушку. Иногда эта дрянь попадает в глаза, слезящиеся и опухшие, и главный фанат жмурится, но не прекращает двигать рукой. Ему нравится такая боль. Она жжется колюче и монотонно, и его очко в этот момент сжимается судорожно вокруг резинового хрена.
Главный фанат долго приходит в себя. Он краткое мгновение радуется, что не ассоциирует это наслаждение с Краузером-саном, и при этом ненавидит себя, зло отшвыривая резиновую штуковину в сторону.
К чертям все. Для чего он вообще это делает?
На лице с размазанным гримом расслабленность сменяется растерянностью, и слабый ублюдок, забитый в самый край сознания, тихо скребется, вызывая в душе главного фаната сомнения. Сомнений быть не должно.
Просто это больше не повторится, и в один прекрасный день кое-кто добьется боли, крови и унижения.
Остается только собрать то дерьмо, что он от большого ума купил в секс-шопе, и выкинуть, чтобы больше было неповадно. Главный фанат не любит быть слабым.
Дрожащими руками он собирает ненужный хлам в небольшую коробку и отставляет ее к порогу, чтобы выкинуть на следующий день. И делает это каждый раз: злится, собирает, и не выкидывает. Он словно забывает о проклятой коробке и вспоминает о ней только тогда, когда лояльность его к самому себе зашкаливает.
Каждый раз.
Все это до жути странно и запутано. Главному фанату ничего от этой жизни пока не нужно. У него на пути стоит одна главная цель – «Признание», которая по умолчанию равняется унижению; и за этим стоит что-то неизведанное, приближенное к Краузеру-сану.
Но если это не произойдет достаточно скоро, то он сойдет с ума. Слишком много главный фанат накручивает в своей голове. Копии, которой нравится являться таковой, почему-то отчаянно хочется измениться. Перешагнуть через себя и вместо урода в гриме Краузера стать кем-то новым – главным фанатом, признанным самим императором. Новой личностью в истории DMC; человеком, без которого это наименование было бы неполным.
Копия хочет слишком многого. Но быть копией оригинала – это рубеж, который был пройден уже давно. Главный фанат чувствует это и, согласившись на ярлык извращенца и лишившись имени, он продолжает ждать своего признания.
Ведь лицо его уже давным-давно принадлежит ему самому: оно широкое, скуластое, белое, с иероглифом «убить» на лбу и в обрамлении черных жидких волос, которые ему совершенно не идут.
Это лицо главного фаната DMC, и однажды он тоже сгинет в своем пламени.
Надо только ждать, несмотря на страх и сомнения. Просто ждать.