Борьба с медведями

[kritik-sama]

для  бог с дредами!
сей полуночный опус я посвящаю тебе. ты дорог мне, бро. меня давно так по фандомным идеям и мыслям давно не понимал
так что надеюсь, что ты останешься довольной)
Шин/Сакураба
Романс, дождь и обнимашки, стальные шиновские обнимашки и Сакураба-инициатор.
PG-13

Борьба с медведями

- Сакураба, что с тобой?
Судьба смеялась над смертными.
Это был самый нелепый, самый уместный и неуместный вопрос в жизни Харуто Сакурабы.
Задавать его человеку, который под проливным дождем таскал на себе бревна, было... проявлением элементарной вежливости? Сакураба чихал и периодически почти плюхался лицом в лужи. У него болели ноги, руки, голова и вообще все тело. Он до чертиков продрог, в кроссовках вот-вот заведутся лягушки... и вопрос относительно состояния Сакурабы был действительно уместным. Если бы не одно но.
Задавал его Шин. Собственной персоной.
Сакураба осторожно опустил ненавистное бревно на мокрую чавкающую землю. Он осторожно посмотрел на Шина. Осторожно выдохнул:
- В смысле?
Возможно, сейчас Шин скажет о том, что у Сакурабы микроскопические признаки надвигающейся атрофии мышц, что у него неравномерно они накачаны, или, на худой конец, что у Харуто из плеча торчит стрела.
Но никак не: "Ты, кажется, подстригся".
Сакураба сначала приготовился бежать. Потом вспомнил, кто именно смотрит на него таким вопрошающим взором, и простое отступление сменил на более удобную тактику: убегать и кричать. Орать.
"Шин сошел с ума!".
Срочная эвакуация школы. Вызывайте Хируму и Айшилда.
- Ты... как ты заметил?
Наверное, если делать слишком резкие движения, то Шин заметит и даже не даст совершить и пары шагов. Сакураба медленно-медленно пятился, совершенно и очень удачно забыв о бревне. Он безотрывно смотрел на Шина, а тот глядел в ответ своим нормальным ясным взглядом. Только вопросы все равно были очень подозрительными.
- Я не знаю, - серьезно ответил Шин. - Но я стал много замечать, Сакураба. Ты очень часто начал меняться. Зачем?
...кто менялся? Сакураба? Последние изменения в его жизни произошли около месяца назад, когда две трети его фанаток слегли с нервным приступом, а оставшаяся часть долго и надрывно плакала кровавыми слезами. Еще бы, лысый кумир.
Остальное время Харуто проводил наедине с тренажерами и собственными идеями, которые помогали ему с психами не забрасывать все усиленные тренировки и работы над собой.
Сакураба почти не изменился за очень долгий период времени.
Или до Шина только сейчас дошло?
И Шин до него дошел. Пока Харуто метался в своих мыслях, как в клетке, свихнувшийся лайнбейкер решил преодолеть несколько метров, разделявшие их - Шина Сейджуро и Харуто Сакурабу.
Господи, подумал Харуто. Что сейчас будет. Что сейчас будет, повторял он в мыслях, испуганно и удивленно глядя в серьезные глаза Шина. Тот смотрел так, словно он изучал новый вид тренажера. Или чьи-то мышечные особенности.
- Прости, - сурово сказал Шин. - Но отчего-то мне необходимо это сделать. Вероятно, я тоже заболел.
...наверное, никто и никогда больше не испытает в жизни такого облегчения. У Сакурабы с сердца по камешкам посыпалась Фудзи ревущим камнепадом. Его душа через пятки пробурилась до Америки и успела вернуться обратно. И сердце заклинило.
Шин просто обнял его. Точнее сказать, стиснул так, что захрипели кости и внутренности решили последовать за гулящей душой, но в исполнении Шина оно было очень даже ничего. Сакураба замер, пытаясь соотнести ту нелепицу, что недавно нес Шин, с только что произошедшим. И прохрипел:
- Не так сильно.
Шин покорно сделал хватку слабее - и мгновенно дышать стало легче. Тогда Сакураба позволил себе расслабиться.
Конечно, два обнимающихся парня - это более чем странно. Это ненормально и вообще. Но любые слова и действия от лица Шина Сейджуро всегда приобретали оттенки стальной ненормальности и ясности. Так что к этому Сакураба привык.
Поэтому все, что делал Шин, следовало осознавать и принимать.
Особенно, если он с такой прямолинейностью и смущением наконец-то заметил, что кто-то сменил прическу.
Или стал чуточку ближе сердцу. Самую малость - на несколько ярдов.