Юрий и невинная студентка

в общем, ребята, доставайте мед хмельной и трубите в рог, хороните с почестями, провожайте с дарами и пляшите, пока ноги не отвалятся, до самого утра, а утром тащите к себе девок и поминайте старого викинга добрым словом.
а если говорить точнее, то сегодня мы с Торищем читали "50 оттенков серого". не спрашивайте, какое мракобесие на меня напало, потому что я и так скажу. проклятый ютьюб спровоцировал, когда я в одном обзоре на этот литературный шедевр услышала такое: глупы те, кто осуждает эту книгу, не прочитав ее.
НУ Я И ВОСПРИНЯЛА КАК ЧЕЛЛЕНДЖ
пошла, нашла и села читать. правда после двух первых страниц я резко передумала, признала поражение, и книгу за меня уже дочитывал Торище, но у него и нервишки покрепче
...и как будто обратное сделало меня умнее если сегодня у меня еще были какие-то остатки веры в человечество, то уже точно все. не осталось. нету их. невер эвер эген
серьезно, чуваки, у меня рвет пердилло. такое уебищное чтиво даже на фикбуке с трудом отыщешь, а его скупают чаще, чем Гарри Поттера. кто вообще блять эти люди? они вообще реальны? кто это покупает
и да, это зависть. я так в 14 лет писала. почему я еще не богачка и по моим фичкам не снимают фильмы? ну и что, что пидоры. в 50ос вообще людей нет
что за херня творится с этим миром?
я тут просто небольшой принскриновский отчет сделала с самыми пикантными фразами из первой ночи любви главной героини, Анастейши Стил, "скромной девственницы" (с) Википедия. плюс комментарии, боль, капслок
если вы не уверены, что готовы, то лучше не надо
правда

а если уверены, то вперед, молодцы, дерзайте

а если уверены, то вперед, молодцы, дерзайте
11 принтскринов с девятого круга ада, с самого днища. велкам























конец. открытый финал над уровнем воды. и не знаю, как вам, а нам хватило по гланды. мокрой зубной щеткой
ваша душа принята в запрос, ожидайте оператора

@темы: мозгом наружу, Леня, переписька, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), нервотряпка, энгри бёдз, Мысли, Я

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

по заявкам зрителей

кое-кто мне вчера пожаловался, что гифок в предыдущем посте было мало
так что вот вам еще

и держите кат

всем доброго дня, дна и прочих глубин

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), труды ноосферы, ирландское естество, священная летопись о голубых дубах

---

этот мужик никогда не оставит меня в покое

и без ката, как обычно
просто наслаждайтесь

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, ирландское естество, священная летопись о голубых дубах

---

Юрий и Мысли

В свете кое-чего я этим ранним утром подумал (это очень важно, что я думал всем же интересно об этом прочитать, правда?), что нужно попробовать одну штуку
Кароч, сестры.
Если кому интересно, то я беру заявки на всякие мертвые, усатые и ирландско-британские фандомы в количестве пять штук по одной с человека естественно.
Ну и чтобы в объемы драббл-мини укладывалось
и без стоякагнева( ничего против не имею, но воскурить не могу
Так что, herzlich willkommen

 eternal_october
саймоноцентричное? про то, каким он был до того, как возродиться. про его бэкграунд и про то, как однажды героина оказалось ту матч...
вышел в итоге пздец, простите меня 1500 слов, Саймон/ОМП, НЦ-17, смерть персонажа и невкусные описания

Искусство загадывать желания

- Как меня зовут? - спросил Саймон и громко рассмеялся, когда услышал ответ: Саймон.
Разве это не было смешным?
Саймона звали Саймоном, а он умудрился забыть и спрашивал об этом у какого-то захудалого мальчишки, так любезно разделившего с ним дозу.
Хотя стоит заметить, что это было единственный раз за вечер, когда Саймон позволил себе смеяться. О своем имени он потом спросил еще много раз - и это было не так уродско, как тот басовитый грубый звук, которые люди называли смехом и использовали для обозначения радости. Повода для радости особо не наблюдалось - Саймон забывал постоянно свое имя, или ему казалось, что он забыл, или он хотел так думать.
Он бы и не стал смеяться, это произошло случайно - проклятый героин совершенно путал все в голове, менял приоритеты и переворачивал мир, который и до этого не был устойчивым. Он качался, как на волнах, и Саймон качался вместе с ним, раскачивал щедрого мальчишку и дышал ядовитым городским воздухом.

Они шли куда-то, и Саймон точно не знал куда, но ему сказали:
- Домой, - и Саймон только спокойно кивнул, соглашаясь, потому что дома у него не было.
Он впервые в жизни шел в никуда.
- Как меня зовут? - спросил он, когда они остановились. Вокруг них шумел залив откуда-то справа, нарастающем визгом носились машины по трассе, и Саймон все еще стоял на ногах, оглядываясь и улыбаясь.
- Тебя зовут придурком, - вдруг сердито сказал мальчишка. - Я тебе уже сто раз говорил!
- И еще столько же раз скажешь, верно? - Саймон резко прекратил улыбаться, и на этот раз героин не помешал ему, как и абсент.
Ах, точно. Они сегодня еще пили абсент. Неимоверная зеленая дрянь, заботливо уложенная в карман роскошного, но потрепанного пальто.
- Повторю, - сказали Саймону и неловко улыбнулись. - Тебя зовут Саймон.
Точно. И как он мог забыть об этом.
Саймон прошел к высокому бортику, за которым яркими бликами сверкал грязный залив, огладил ласково каменный парапет и, перегнувшись, принялся блевать, надрывно и болезненно. Сзади кто-то крепко держал его за воротник.
Вокруг Саймона стремительно происходило движение - шумом, машинами, отблеском залива и причитания того мальчишки, что решил разделить с Саймоном дозу. Зачем вообще он так решил? Наркоманы должны быть жадными и эгоистичными, как сам Саймон. Особенно, когда в кармане у тебя пятьдесят граммов порошка и возможность израсходовать все в одиночку, постепенно, раз за разом.
С парнем было что-то не так, и с Саймоном было что-то не так, раз он купился на чужой порошок в кармане. На Саймона тоже купились: на его костюм, на его внешность и излишнюю немного наигранную отстраненность. Саймону давали дурь уже несколько дней подряд, и эти несколько дней он не чувствовал одуряющей убивающей ломки.

За всей этой привлекательностью, гордой и немного побитой, крылись оранжевые от воды пятна на подмышках рубашки, дешевые мотели, наркотическая зависимость и страх перед отцом. Ему было 30 лет, а он сбегал из дома, как подросток, надев костюм отца и его выходное пальто, и страшно боялся возвращения домой, точно зная, что в конце концов ему все равно придется вернуться туда. Избиение, клиника, ломка, слезы, крики. В этом не было никакого смысла, и ни в чем смысла не была, даже в наркотиках, в которых Саймон искал спасение. И если задуматься ненадолго, то получалось, что одна бессмысленность в его жизни сменялась другой, раз за разом; и в этом безумном потоке только еле ощутимо блаженство оттенялось болью.
Жизнь была бессмысленностью.
Саймона пугала эта мысль, завораживала и опустошала, а вот мальчишку она, кажется, возбуждала. Потому что когда они трахались и Саймон судорожно повторял ее раз за разом надорванным задыхающимся шепотом, худое умирающее тело билось под ним, голову заполняли стоны непрекращающимся оглушающим шумом. Спину жгло царапинами, член крепко стискивало растраханное нутро, а в голове медленно варились собственные мозги.
Кажется, они тогда впервые разделили дозу и сразу же увалились в койку. И если это действительно происходило, то мальчик был закоченным извращенцем, потому что бессмысленность не должна возбуждать.
Ее вообще не должно было быть.

Саймон сполз на асфальт, когда во рту начал кислить привкус желчи, и вытер рот рукавом пальто, роскошного, но безумно потрепанного. В желудке болезненно тянула пустота.
Мальчишка присел рядом, погладил Саймона по холодному лицу и улыбнулся очень осторожно, словно забыл, как это нужно делать.
- Ты очень красивый, Саймон, - сказал он.
Саймон только усмехнулся и закрыл расслабленно глаза.
- Прямо очень?
В ответ было молчание. Наверное, мальчишка кивнул.
Интересно, как его звали? Он же не раз называл свое имя, и Саймон как-то один раз даже простонал его, громко и отчетливо, и потом забыл, черт возьми.
Саймон хотел спросить об этом, испытывая что-то вроде благодарности за подаренные дозы и царапины на спине, но мальчишка прервал его.
- Я буду очень рад, если умру с тобой.
Саймон покачал головой.
- Ты говоришь, как взрослый, - это прозвучало укоряюще. - Дети не должны так говорить.
- Я не ребенок!
- Действительно, - Саймон ткнул мальчишку пальцем в щеку. - Сколько тебе лет?
- Достаточно для того, чтобы принимать наркотики и трахаться.
И все-таки как его звали?
Что-то короткое, двусложное, что легко ложится на язык. Выдох-вдох.
- Дети тоже принимают наркотики и трахаются.
Мальчишка промолчал, только подобрался ближе и грустно вздохнул, потирая грязной рукой вздернутый нос. Наверное, Саймон сказал что-то лишнее, раз у его собеседника пропало настроение спорить, но даже после этого мальчишка оставался мальчишкой, даже если он принимал наркотики и трахался.
- Я могу тоже побыть ребенком, - сказал Саймон примиряюще. - Чтобы тебе не было скучно быть им в одиночку.
На него скептически посмотрели.
- Будем призывать фею и загадывать ей желания, - Саймон вытащил из кармана наполовину полную бутылку абсента, и в мозг тут же врезался звук чужого смеха - искренний и отвратительный. Зачем люди вообще смеялись?
- И что ты загадаешь?
Саймон задумчиво посмотрел перед собой на истертые колени отцовских брюк.
- Наверное, смерть.
- Эй, ты тоже ведешь себя, как взрослый! - обиженно воскликнул мальчишка и даже хлопнул его по плечу.
- Но я и есть взрослый.
- Мы договорились, что все сегодня ведут себя, как дети. Взрослые не могут призывать фей.
Саймон сокрушенно покачал головой.
- Я забыл, прости, - он замолчал на мгновение, сглотнул шумно. - А как меня зовут?
Его звали Саймоном. Его, придурка, звали Саймоном. Мальчишка уже не улыбался, когда слышал этот вопрос, и явно думал о чем-то своем.
- То есть, - сказал он тихо. - Ты попросишь ее, чтобы ты умер? А умер как? Со мной?
- Нет, - Саймон хмыкнул. - Просто умер. Но это может стать твоим желанием.
- Договорились.
Они достали волшебной пыльцы, запасенной в небольшом пакетике пере выходом. У Саймона почему-то дрожали руки, поэтому управлялся с ней безымянный мальчишка. Снюхивать героин приходилось с тыльной стороны ладони, и постоянно был риск, что они хоть сколько-то просыпят и похерят свой шанс загадать желание. Призыв закончился парой роковых глотков абсента - у Саймона скрутило желудок, а мальчишка просто выплюнул часть обратно, утирая рукой мокрый рот. На них совершенно не обращали внимания, хотя полуночных гуляк было немало, и нарастающий пронзительный визг машин так и не стихал.
После двух первых глотков абсент уже не зашел, а вот Саймону не хватило, и он протянул ладонь, жадно наблюдая за тем, как тонкой аккуратной полоской высыпается порошок. Он вдыхал его с громким некрасивым звуком, и пустые вены наполнялись пронизывающим блаженством. Конечно, колоться было бы гораздо лучше, но все приспособления для этого остались в том месте, которое мальчишка называл “домом”, а Саймон - “никуда”. У них не было времени. Да и порошка очень скоро не оказалось, а вместе с ним ушли силы на возвращение в никуда.
Поэтому они сидели на грязном асфальте, пьяные и обдолбанные в хлам, и ждали своей феи, чтобы загадать ей желание. Но фея не приходила, а вместо нее навалилось мерзкое удушающее чувство, от которого было лень избавляться. Саймон старался задавить его, проглотить вместе с мерзким привкусом рвоты, желчи и абсента, но вместо этого только сильнее задыхался и бился в мелкой судороге. Он даже перестал чувствовать свои царапины, до этого постоянно нывшие оттого, что им не давали заживать каждый вечер и утро. Ступни сцепил странный холод, и что-то полилось Саймону на грудь.
Влюбленный в него мальчишка, лежал у Саймона на дергающемся плече, не в силах даже открыть глаза и спросить, почему тот смеется. Он просто держал Саймона за сведенные пальцы и думал о фее, желаниях и детстве, похороненном под белым настом героина. Может, Саймон был прав, и не стоило пока умирать?
- Я загадаю другое желание, - пробормотал он остывающему трупу. - Я попрошу у нее дури и иммунитет к СПИДу, а ты попросишь у нее дом на Мальдивах. С высокими колоннами и бассейном. Знаешь, всегда хотел там побывать… И дом. Всегда хотелось иметь такой дом.
Он еще раз вздохнул и отключился, пока у них перед глазами занимался рассвет, немного тусклый в дымке потянувшего с моря тумана, но без сомнения самый прекрасный из всех тех, что были в жизни Саймона Монро. В распахнутых и еще не высохших глазах блестело солнце.
Бессмысленная жизнь Саймона кончилась самым бессмысленным путем - на грязном холодном асфальте, в отцовском костюме, залитом рвотой, и в объятиях безымянного мальчишки; и если бы Саймон узнал об этом, он бы ни на секунду не пожалел о своем конце.
О бессмысленном сожалеть было совершенно бессмысленно.


 Bananna
школоло АУ
я не знаю, что за пиздец я написал, но в нем Сайрен, 5000 слов, ПВП, графоманство, и просто...

Химия модернизма

- Ты слишком много думаешь, Кирен Уокер! - попеняла ему Эми. - Надо просто представлять и накладывать формулы, смотри же!
И Кирен покорно смотрел. Сначала линии ложились в понятном порядке. Кирен знал, откуда появлялись эти А, В и С, легко соединял в уме вершины друг с другом и высчитывал углы. А потом в ход шли плоскости и прямые, кривые, отвесные, перпендикулярные.
И тут Кирен напрочь терялся - он смотрел на чертеж и, как Алиса, падал в бездонную нору, не в силах даже разобраться в хитросплетениях этих плоскостей.
Кажется, это называлось диагнозом.
Конечно, стандартные задачи он решал, предварительно вызубрив условия и решения и просто заменяя числа. Но только если дело касалось особо важных контрольных и экзаменов.
В остальное время ему помогала Эми - Эми Дайер, гениальная прекрасная девушка, которую всегда нужно слушать.
Потому что плохого она не посоветует.
- Как ты в свою школу искусств пойдешь, там же нужна начертательная геометрия? - грозно говорила она. - И не только!
Кирен только грустно вздыхал, пожимал рассеяно плечами, и Эми мгновенно переставала быть грозной. Душевное спокойствие Кирена заботило ее гораздо больше, чем его оценки по математике.
- Ну вот что с тобой делать?
- Отпустить меня на литературу. Скоро звонок, и я не… - Кирен резко замолк. Эми расплылась в довольной улыбке и смотрела так понимающе, что Кирен чуть не выругался.
Снова. Снова она это делала.
- Эми, прошу тебя. Перестань.
- Давай, иди на свою литературу, - она выразительно подвигала бровями и отпихнула Кирена от себя.
- Это не…
- И смотри, чтобы вас не поймали за чем-нибудь нарушающим студенческо-преподавательскую субординацию! Хотя лично я буду не против это сделать.
Слава все богам, она догадалась не кричать об этом на весь коридор, однако на них уже оглядывались. Эми послала Кирену воздушный поцелуй и растворилась в шумной толпе, случайно прихватив с собой его тетрадь по геометрии и проверенную контрольную. Эми в порывах восторга и приступах милого девчачьего сводничества часто так делала. И Кирен только диву давался: как она успевала стольким одновременно интересоваться?
Прямо над головой Кирена оглушительно прозвенел звонок.

Уроки литературы для Кирена всегда заканчивались слишком быстро. И не потому, что Эми надумала себе какую-то любовную историю и даже успела придумать для нее хэппи энд, не потому что уроки вел Саймон, хотя и потому тоже.
Просто уроки литературы, как и уроки живописи, вел человек, который точно знал свое дело и наслаждался своей работой.
А насчет того, о чем постоянно вздыхала Эми, отправляя Кирена на урок, как мать отправляет дочь на первую дискотеку… Оно все случилось достаточно давно для того, чтобы нормально реагировать но подобные замечания.
- Как там поживает мистер Монро?
- Почему ты так приоделся, Кирен? Точно, сегодня же у тебя литература.
- Кирен, я думаю, ты чудесно сыграл бы Джульетту.
- Ки-и-и-ирен, прекрати поедать его взглядом.
Кирен не поедал Саймона взглядом. Он вообще старался как можно реже смотреть на него, потому что по его лицу очень многое можно было понять. Кирен всегда усердно рассматривал свою тарелку, если видел Саймона в столовой; разглядывал учебники - если встречался с ним в коридоре; и просто делал вид, что не замечает Саймона, когда шел по улице. Они об этом сами договорились, решив, что так будет значительно лучше.
Интимную связь между учеником и учителем вряд ли бы кто-то воспринял на ура, кроме Эми Дайер. Но Эми Дайер всегда шла отдельной категорией.
Саймона все в школе за глаза называли по имени, редко размениваясь официальным обращением. И это, кстати, пошло от Эми, которая с первого урока прониклась атмосферой занятия и “почувствовала душевное родство с великим Саймоном”. Когда на следующее занятие Саймон принес гитару,. никто уже не воспринимал его как мистера Монро. Как и было сказано ранее - отдельная категория.
Так вот, Кирен никогда не поедал Саймона взглядом, пользуясь такой возможностью только на занятиях. Он старался успевать записывать, беспрерывно смотреть и стараться не думать о том, как Саймон выглядел бы без своего очередного глупого свитера и брюк из потертой джинсовой ткани, создававших впечатление, что Саймон разгуливает в мешковине.
К сожалению, в 18 лет такие мысли занимали гораздо больше, чем модернизм и гениальный “Улисс” Джойса. Мешковину снять, свитер - тоже и растрепать немного волосы; Кирен думал об этом, но при этом не думал, и мысли всегда его шли от противного - не думай, говорил он себе, не думай о прошлой неделе, не думай о том, что случилось у него на кухне, не думай о том, как он голым читал тебе Йейтса и как он стонет, когда кончает.
Просто не думай об этом, Кирен Уокер, и ты, возможно, наконец-то поймешь, о чем он говорит.
Разумеется, это совсем не работало.
Проклятые 18 лет совершенно не желали его щадить.

- Восемнадцатую главу Джойс написал, не используя ни единого знака препинания, и читать ее, честно говоря, почти невозможно. Как ее переводили на другие языки - для меня загадка, - Саймон вальяжно уселся на стол и сложил руки на коленях, пристально оглядывая весь класс. Зацепившись взглядом за Кирена, он сощурил глаза и продолжил говорить. - Вопрос не в этом. А в том - почему так было сделано?
После недолгого молчания Саймон сказал:
- Беспрерывный поток мыслей. Джойс имитировал его и, стоит сказать, весьма удачно.
Когда слов почти нет, а только образы-образы-образы, плавно переходящие из одного в другой. У Кирена в голове происходило что-то похожее, только воспоминания смешивались с фантазиями и обычными мыслями из разряда бытовых, и все эти переходы почти не имели логической связи.
Образ женщины, лежавшей на постели в позе эмбриона, из книги сменился. Ее очертания растворились, и комната постепенно разрослась до размеров класса, в котором они находились. Только Кирен зачем-то поднялся со своего места и прошел медленно к Саймону, зачарованно глядя на то, как он курит.
Будь это все по-настоящему, Кирен бы обратил внимание на то, что Саймон делает это в классе, но его сознание всегда опускало такие детали. Кирен просто подошел к Саймону, забрал у него сигарету и сам затянулся горьким колючим дымом, не разрывая зрительного контакта. За ними наблюдал весь класс, а они наблюдали друг за другом и улыбались непонятно чему. По коридору к ним стремительно бежал директор и вся администрация школы - их топот было слышно за много километров отсюда, но они все никак не появлялись и только грохотали и топали, словно предвестники беды.
К тому моменту, когда беда все же ворвалась в класс, Кирен и Саймон уже затушили недокуренную сигарету о стол и упоенно целовались, успев раздеться до пояса. Кажется, потом зазвенел чей-то крик и…
- Кирен Уокер, - сказал Саймон и положил перед ним проверенный тест, на котором красным карандашом было выведено “В”.
Кирен немного отвлекся. Немного - это на весь урок. Но, как оказалось, он все-таки что-то записывал в процессе, делал какие-то пометки, и это поначалу даже выходило аккуратно. Потом строки перестали быть ровными, и из кривых заборов из закорючек только отдельно проглядывали слова: "цвет", "эмоция", "Ирландия". Кирен смотрел на это безобразие и думал о том, что ему снова придется просить конспекты у Саймона. Тот не особо обрадуется, но узнав причину такой невнимательности, только благосклонно выдаст материалы пропущенного урока. Периодически Саймон мог быть непереносимо нудным.
Дождавшись, пока класс выйдет, Кирен поднялся со своего места, не спеша убрал в сумку тетрадь и учебник. Саймон наблюдал за ним, скрестив руки на груди.
- Кирен, почему только “В”? - спросил он. Кирен забросил сумку на плечо. Безусловно, темы для разговоров Саймон подбирал мастерски.
- Я тоже скучал, - сказал Кирен.
Саймон вздохнул только и коротко оглянулся на незакрытую дверь.
- У тебя еще есть занятия?
Кирен отрицательно покачал головой. Вообще-то занятия у него были - урок физкультуры и кружок живописи, но сегодня они казались ненужной тратой времени. Пропуски эти можно было легко потом отработать, да и с преподавателями у Кирена были хорошие отношения - не поймут, так просто простят.
А Саймона не было целую неделю. Ровно семь дней он заседал на своих конференциях, участвовал в каких-то программах и даже ни капельки не скучал, если судить по тому, с чего начинался их разговор.
Почему только “В”?
Да потому что в определенный момент Кирен перестали волновать его оценки. Вообще. Такое бывало, если восемнадцатилетний подросток, коим Кирен и являлся, совсем терял голову от своего преподавателя литературы да и еще получал ответ на свои чувства.
Удивительно, что Саймон не понимал этого. Он более спокойно воспринимал происходящее, гормоны не сбивали его с толку, да и период неистощимого запаса энергии давно прошел. Почему Саймон со своей рассудительностью не смог этого увидеть, Кирен не знал. Возможно, он слишком хорошо думал о Саймоне и его рассудительности.
Ведь первый шаг был совершен далеко не Киреном.

Кирен не часто думал об этом, но каждый раз, когда он возвращался к тому случаю, в сознании всплывал один вопрос: неужели тогда Саймону действительно не было страшно?
В обманчивой пустоте библиотеки их мог заметить кто угодно, а они еще уронили несколько книг, и Кирен, кажется, простонал, когда Саймон совсем уж настойчиво принялся целовать его. Он сам, кажется, был вовлечен в это с такой же силой, как и Кирен, совсем не контролировал свои руки и совершенно не боялся того, что творил. И Кирен, чертов девственник, кажется, кончил тогда, когда потянулась пятая минута душных неловких поцелуев, потому что Кирен словно провалился куда-то и пришел в себя только спустя несколько секунд. У него подрагивали бедра и поджимались пальцы на ногах. И Саймон крепко зажимал ему рот ладонью, глядя шало и удивленно.
- Прости, - пробормотал Кирен, как только вспомнил, как нужно дышать. Саймон не отстранялся, только медленно кивнул.
А Кирен тут же вспомнил: "Это химия". Эми, черт ее дери, то ли просто накаркала, то ли предвидела. Иные варианты Кирен рассматривать не хотел.
Ему было неуютно, неудобно, странно и... непонятно. Вот так стоять в пустой библиотеке и зажиматься с преподавателем литературы, на глазах которого только что кончил от одних лишь поцелуев с ним же - жарких, захватывающих, головокружительных поцелуев, и... Кирен громко выдохнул и почувствовал, как его выпустили.
Странно, непонятно. Как и то, что творилось до этого между ними целых полгода, и то, что Эми так проникновенно называла химией, закатывая глаза.
Взгляды, слова, улыбки, внеурочные занятия, беседы после уроков - Кирен искренне верил в свою симпатию к Саймону как к человеку и совсем не ожидал того, что произошло в библиотеке. Отчасти. Отчасти не ожидал.
Все же это пресловутое слово “химия” он слышал каждый день, игнорировал его, и до самого случая в библиотеке не верил в то, что окунулся в происходящее еще с первой встречи с Саймоном. А Эми верила. Но Эми всегда шла отдельной категорией.

Они решили, что сначала Кирен зайдет к себе домой, возьмет все необходимое и только потом поедет к Саймону. Родители в очередной раз кивнули, когда услышали про ночевку у друга, хотя никто никогда еще не видел друзей Кирена в семье Уокеров, кроме самого Кирена. Стив и Сью не настаивали, но это спокойное согласие с каждым разом становилось все более говорящим.
Однажды ему придется платить за родительскую ненастойчивость информацией и личным знакомством. Кирен прекрасно знал это, но очень надеялся, что к тому моменту он успеет закончить школу, и Саймона не выгонят с работы.
Но, наверное, самым неловким из всей этой ситуации было то, что родители и Саймон уже были друг с другом знакомы. Виделись на различных школьных мероприятиях, да и Кирен несколько раз говорил о Саймоне во время ужина, особенно в первое время после стихов Киплинга под гитару и задумчивого чтения стихов Рембо. А потом Кирен перестал говорить, подумав, что это уже может звучать немного странно - такое спокойное, но несомненное восхищение взрослым мужчиной, и Кирен все еще верил в свою симпатию к Саймону как человеку, а потом появился друг, ночевки, и черт возьми, Кирен надеялся, что его родители не задумывались над этим так же сильно, как он.
Кирен взял с собой нужные тетради и учебники, сменную одежду и, не поужинав, ушел, пообещав позвонить, как только он доберется до друга. До друга.
Нет, они правда верили ему?

Дом Саймона занимал в жизни Кирена отдельную страницу. Мебели там почти не было, кроме самой необходимой, как и бытовой техники, цвета на стенах были тусклыми и неинтересными; зато спальня Саймона являла собой мировым центром теплоты и уюта, хотя бы для Кирена Уокера.
Среди стопок книг разной ширины и высоты стояла одна большая двуспальная кровать. И все было наполнено цветами - бежевым, ореховым, охрой. Кирен не знал, намеренно ли так было сделано, но такой контраст поражал и бил по глазам, когда из бледно-серого и почти прозрачного все становилось осязаемо-теплым. Саймон редко заправлял кровать, кроме тех дней, когда он стелил чистое постельное белье, и это нисколько не портило общей картины.
Количество книг действительно поражало. В первый раз Саймон, увидев немое восхищение в глазах Кирена, сказал только, что он прочитал не больше трети всего этого, но для Кирена это больше походило на хвастовство, чем на попытку проявить скромность. Прочитать треть всех книг, что были у Саймона в спальне. Треть. Саймон даже помечал специальной закладкой книги, которые он прочел, и ставил их в отдельные стопки, которые они уже ни раз и ни два опрокидывали. А за стопками прочитанного под номерами пять и семь можно было рассмотреть небольшой журнальный столик, за которым Саймон работал, ел, читал и периодически спал. С некоторых пор Кирен стал делать свои домашние задания за этим столиком.
И это тоже казалось странным.
Кирен не раз видел в фильмах моменты того, как герои переживали свою страсть друг к другу - нетерпеливыми встречами, перевернутой мебелью и часами, потраченными на ритмичный скрип постели, крики, стоны. Он не ожидал чего-то подобного от их встреч с Саймоном, но каждый раз это размеренное взаимопонимание удивляло и успокаивало: днем они занимались своими делами, Саймон даже мог отлучаться в центр города, оставляя Кирена одного в доме, они ели, разговаривали и иногда даже не занимались сексом, когда уставали слишком сильно.
На взгляд Кирена, все было слишком хорошо, даже если принимать во внимание периодические ссоры. Отношения преподавателя и ученика не должны были быть такими. Какими точно они должны быть по идее, Кирен не знал, но точно не это, начавшееся со стихов Киплинга под осторожный перебор струн и вдумчивого чтения стихов Рембо. Точно не это.
Наверное, Кирен слишком много думал, потому что если думать о беде, беда и случится. А Кирен не хотел беды, даже не смотря на то, что все было очень странным.
Да, он просто слишком много думал - об этом ему говорила даже Эми.

Конспекты Саймон вручил без лишних разговоров. Кирен и без этого знал, что его лицо почти не скрывает никаких эмоций, но тут он даже призадумался: неужели причины этой просьбы настолько очевидны?
Когда он наконец смог оторвать взгляд от конспекта и расправил плечи, за окном уже было совсем темно, а Саймон сидел напротив и вчитывался в собственные тетради, задумчиво хмыкая, подчеркивал что-то карандашом. Кирен тихо закрыл свои тетрадки и отложил их в сторону, продолжая пристально смотреть на Саймона.
Вот какого черта он носил очки?
Точнее, понятно, почему он носил очки, но разве обязательно так ерошить себе волосы перед тем, как надеть их? А под отстойными свитерами, которые Саймон снимал дома, часто были очень приличные рубашки, и Кирен, который все силился закрыть глаза и прекратить гипнотизировать весь этот образ загадочности и мужественности, конечно, продолжал беспрерывно пялиться. Если бы Саймон пришел так на работу, его бы изнасиловали прямо на пороге школы.
После таких мыслей Кирен каждый раз понимал, что эти глупые свитеры - не такой уж плохой выбор. Лично он одобрял.
Саймон крутил в руках карандаш, и Кирен терялся, не зная точно, на что смотреть.
- Саймон, - негромко позвал он, и тот поднял голову, посмотрел на Кирена с улыбкой. Кирен тут же стянул с себя кофту и футболку, положил небрежно поверх своих тетрадей, и Саймон прекратил улыбаться, медленным жестом укладывая свои записи на стол.
Когда Кирен потянулся к ремню на своих брюках, его остановил тихий голос:
- Кирен.
И так было всегда. Саймон. Кирен. Саймон. Саймон. Кирен.
Они спрашивали, звали, останавливали, кричали этими именами, и это звучало интимно, как таинство, а со стороны наверняка выглядело очень глупо. Кирен застыл покорно и снова залип взглядом - Саймон снял очки, пятерней зачесал встрепанные волосы назад и встал со своего места. Кирен забыл, как нужно дышать.
Его потянули следом, и ноги слегка дрожали, потому что они не виделись целую неделю, и Саймон так отреагировал на то, что Кирен неосторожно стянул с себя вещи, что его захотелось тут же зацеловать. И сам Саймон выглядел таким решительным и серьезным, что мысли в голове путались, варились в плавящемся сознании.
Саймон за руку потянул Кирена на себя, и тот подошел, опуская взгляд - напрягшийся живот огладили, ущипнули осторожно рядом с пупком. Кирен вздохнул и вздрогнул, когда с коротким вжикающим звуком Саймон расстегнул ширинку, парой движений справился с тугой пуговицей. Штаны тут же сползли до середины бедра. Нелепо выпирали трусы с немного оттянутой резинкой, под которой темнело маленькое мокрое пятнышко. Саймон пристально разглядывал, пока Кирен одной рукой пытался приспустить штаны еще ниже, а потом вдруг поймал обе его руки, завел за спину и уткнулся лицом Кирену в шею.
Одной ладонью он держал худые запястья и что-то бормотал Кирену в ключицы, целовал их и осторожно тянул зубами светлую кожу. Это было бесконечно подло, и Саймон знал об этом и продолжал целовать, покусывать, тереться еле ощутимо колючими щеками о шею Кирена, который на такую ласку всегда реагировал лихорадочным румянцем и стонами.
Указательным пальцем Саймон медленно потянул резинку трусов вниз: Кирен чуть подкидывал бедра, то ли поторапливая, то ли мешая. И вздрагивал, когда Саймон тихо фыркал ему в шею. Резинка ощутимо давила на вставший член, а собиравшаяся складками ткань щекотала подобравшиеся яйца. Кирен изо всех сил держал в себе стоны, но с каждым вздохом из его горла рвался какой-то тонкий жалобный звук: Саймон снова принялся целовать его шею.
Отстранившись, он отпустил Кирена, но не надолго - лишь для того, чтобы усадить его на постель и самому встать на колени рядом. Кирен нетерпеливо стянул с себя штаны и белье, кинул их куда-то назад и не отреагировал на тихий грохот посыпавшихся книг. Саймон с нажимом огладил его ноги - от худых щиколоток до коленей; раздвинул их и потянулся лицом вперед, вбирая в рот крепкий член. Кирен сначала дернулся, а потом выстонал громко и отчетливо какое-то ругательство. Саймон работал ртом, как вакуум, но он очень быстро перестал сосать, предпочтя этому простое созерцание.
Что тоже было до невозможности подло, потому что Кирен ощущал себя слишком голым, особенно в сравнении с полностью одетым Саймоном.
Пяткой он осторожно пихнул Саймона плечо и привстал на локтях, пытаясь хоть как-то выразить свое возмущение. Одновременно с этим Кирену, придерживая его под коленками, задрали ноги.
- Разденься хоть, - были последние два слова, перед тем, как Кирен принялся громко и восторженно срывать себе голос стонами. Еще он всхлипывал, просто шумно дышал, беспокойно ерзал и пытался хоть что-то сделать, пока ему вылизывали задницу. Саймон трахал пальцами мокрую дырку, разводил их и проскальзывал между ними горячим языком, покусывал небольно припухшие края дырки и иногда отвлекался, оставляя яркие засосы на поджатых ягодицах.
В какой-то момент Кирен не выдержал и сжал в ладони свой член, дергано принимаясь отдрачивать себе. Саймон поднял голову, жадно всматриваясь в движение руки Кирена и пытаясь двигать пальцами в ритм, а когда Кирен кончал в судорогах и задушенном крике, он зажмурился, чувствуя как судорожно обхватывает его пальцы теплое нутро. Кирен расслабленно раскинулся, как морская звезда, и посмотрел на Саймона, хлопая растерянно заплаканными ресницами. Он медленно поднес ко рту испачканную ладонь и начал слизывать свою сперму с пальцев.
Саймон медленно поднялся на ноги и принялся раздеваться. Он выправил рубашку из-за пояса брюк и, расстегнув ровно три пуговицы, стащил ее через голову. С брюками он возился дольше - сначала с трудом расстегивался ремень, а потом и ширинка. Кирен все это время пялился на него, пытаясь понять, когда преподаватель литературы еще и успевает так усиленно качаться. А еще Кирен смотрел на его член и сглатывал судорожно, потому что Саймон как раз выпутался из штанин и потянулся к Кирену, укладываясь на него.
И целуя.
Кирен зажмурился и вцепился в Саймона двумя руками.
А Саймон почти насиловал его рот, вылизывал и жадно сгребал Кирена в объятия. Они катались некоторое время по постели, пока Кирен торжествующе не уселся у Саймона на животе и не выпрямился. Саймон гладил его по худой спине и безотрывно смотрел на зацелованный улыбчивый рот. Он повел ладонями выше по лопаткам на плечи, а потом обхватил двумя руками лицо Кирена и большим пальцем правой руки огладил приоткрытые мокрые губы. Кирен закрыл глаза и медленно вобрал палец в рот с тихим причмокивающим звуком.
- Кирен.
...Саймон, Кирен, Кирен, Саймон. Так было всегда, и интимность этих слов каждый раз выбивала воздух из легких.
Кирен сам знал и сам с трудом спокойно сидел, чувствуя, как в задницу постоянно тычется мокрой головкой член. Он принялся оглядывать комнату - они часто оставляли смазку на подоконнике или на стопках книг и очень редко - на постели, хотя бы под подушкой, где ей и было самое место. Знакомый тюбик он увидел среди тех самых книг, которые они уронили в процессе. Кирен чертыхнулся и потянулся вперед, привставая и пытаясь рукой достать до него - они все еще лежали поперек постели, а Саймон пятками упирался в пол.
Кирен почти достал тюбик, когда Саймон резко схватил его за бедра и притянул еще ближе. Пальцы только бессильно поскребли по гладкому пластику. Кирен стонал, дрожал и пытался вырваться из хватки, потому что Саймон снова зачем-то стал сосать у него, вбирая слишком глубоко, быстро, а Кирен ведь был не железным, он еле держался, тянул натужно скрипевшую простынь и бессмысленно хватал рукой воздух в паре сантиметров от тюбика.
Когда Кирен пришел в себя, он испугался, что задавил Саймона, собой. Но потом он понял, что уже лежит на спине, головой в подушках, а Саймон льет прозрачную смазку себе на член и осторожно размазывает ее по всей длине, закрыв глаза.
- Саймон, - прохрипел он.
Тот ответил, но не далеко не сразу.
- Да?
- Мне кажется, что я не переживу еще раз.
Саймон скользкой ладонью на себя потянул Кирена за лодыжку, и тот понятливо кивнул, укладывая ноги ему на плечи. А потом Кирен часто коротко дышал, широко распахнув глаза, пока Саймон медленно вставлял ему. Он крепко держался за взмокшие плечи, давил изо всех сил и не мог толком что-то сказать, пока Саймон медленно раскачивался, удерживаясь на выпрямленных руках. Ноги Кирен давно уже спустил ему на талию, стиснул и все продолжал смотреть, пока не услышал рваного хриплого:
- Кирен.
…Кирен, Саймон, Кирен, Саймон. Кирен дрожал под Саймоном и лихорадочно думал о том, когда же наконец они будут нормально двигаться, и что, наверное, нужно было сделать что-то самому. Потому что нужно было двигаться, немедленно, сейчас. Кирена заполняло это ощущение пустоты, а следом и ощущение крепкого большого члена, которое быстро покидало его - Саймон все осторожничал и не видел, что Кирен был уже давно готов.
Кирен дернул Саймона на себя, и тот упал на локти, выдохнув жалобно “очерткирен”. Тут же заскрипела кровать, задолбилась о стенку в быстро рваном темпе. Следом несдержанно застонал Кирен, который еще недавно думал, что третьего раза он не переживет.
Саймон работал бедрами, как помешанный, как будто это он был несдержанным восемнадцатилетним подростком, и Кирен задыхался, потому что дышать и орать одновременно было невозможно. Он уже вымотался, устал, каждая нервная клетка была напряжена, точно наэлектризована. Саймон вертел им, то укладывая на живот, то на бок. И Кирен, приоткрыв глаза, смотрел на покрасневшее мокрое лицо; поджимал пальцы, когда Саймон в процессе умудрялся целовать Кирену коленки, вылизывать подколенные чашечки, задирая Кирену ноги. Они быстро затекали, и держать постоянно их прямыми было решительно невозможно, но Кирен до одури наслаждался лаской и терпел, чувствуя, как подрагивают мышцы. Саймон вдруг оставил его ноги в покое и медленно вытащил член, пережимая у основания.
Кирен зажмурился: Саймон целовал его, терся о него, но это уже было слишком мало.
Когда Кирен огладил его бока, потянул Саймона на себя, вскидывая бедра, тот забормотал невнятно Кирену в губы:
- Дай мне прийти в себя, хоть немного, чтобы дольше…
Кирен опустил ладонь, шумно выдохнув, и направил член в себя, неловко насаживаясь, но Саймон все равно обреченно простонал и вдруг принялся вколачиваться так, что вместо размеренно скрипа постели Кирену резанул по ушам надрывный визг дерева, как будто бы ножки стула завозили по паркету. Стула или кровати.
Кирену было больно кончать, но его выгибало, и он до синяков вминал пальцы Саймону в плечи, пока тот продолжал вколачиваться в него, а потом затихал над Киреном, странно согнувшись и всхлипнув.
У Кирена дрожали коленки. Когда он смог что-то сказать, его голос звучал хрипло:
- Кажется, завтра я не смогу никуда пойти.
Саймон приподнялся, чтобы посмотреть на Кирена с укоризной:
- Завтра опрос по “Улиссу”.
Кирен выразительно опустил взгляд. На груди алели засосы, затисканные соски покраснели и ныли.
- Кирен.
- А еще завтра физкультура.
Саймон вздохнул и покачал головой.
- Ты же знаешь, я не буду настаивать.
Конечно, Кирен знал. А еще Кирен знал, что он сам не сможет пропустить занятия, но ему нужно было что-то сказать, даже если это магическим образом превращало Саймона в учителя-зануду. Долго быть учителем-занудой в одной постели с голым растраханным Киреном он все равно не сможет. И это Кирен тоже знал.

Что-то типа эпилога, хотя он и не был обязательным для все истории, но я, блять, зачем-то написала его. Инжой

Следующий день встретил его отсутствием разочарования за очередное “С” по геометрии, ворчанием Эми (которая так и не вернула ему тетрадь) и “химией”, когда в столовой, словно тень отца Гамлета, возник Саймон. Он выглядел невыспавшимся, да и черный свитер, украшенный почти невидным белым орнаментом, не прибавлял яркости его образу. Кирен тут же принялся за свою еду.
Он действительно был голодным, потому что вчера они так и не поели ничего толком, потому что Саймон забыл купить еды перед приездом Кирена. Вообще, как оказалось, он хотел предложить сходить за провизией, когда Кирен закончит с домашним заданием. Но почему-то не сложилось.
Или сложилось. Но по-другому.
Кирен от души уплетал даже брокколи и игнорировал кое-чьи хитрые взгляды. А Эми всем своим видом показывала то, что она все знает. И даже кофта с высоким воротом не помогла бы ему скрыться от Эми.
- Сегодня у нас совмещенное занятие, - сказал она и мечтательно вздохнула. - У вас по расписанию, а мы в четверг уйдем домой раньше.
Кирен только фыркнул.
- Ну и пожалуйста.
- А что ты делал сегодня ночью?
Кирен с трудом не подавился последним кусочком броколли, поднял на Эми удивленный взгляд. Так открыто Эми еще никогда не намекала.
- Что?
- Ты выглядишь сонным, получается, что не спал сегодня. Чем ты так был занят?
Она снова мечтательно улыбнулась.
- Готовился к “Улиссу”, - он улыбнулся в ответ и поднялся со своего места. - Пойдем прогуляемся. У нас еще есть пятнадцать минут.
Эми тут же подскочила следом и, взяв оба подноса, бодрым шагом направилась к столику для грязной посуды. Кирен только покачал головой, наблюдая за подругой.
Определенно, ему даже не нужно было ничего говорить. Эми все прекрасно знала сама, и ее даже не смущало то, что Кирен так упорно продолжал отнекиваться.

Когда Кирен пришел домой, то застал там целое семейное собрание, хотя и Стив, и Сью должны были быть на работе. Но они не были, а вместо этого вместе с Джем сидели на диване и чинно ожидали Кирена, который сразу догадался, о чем пойдет речь. Он нервно вздохнул и сел на кресло, по случаю собрания поставленное напротив дивана. Как допрашивать собрались. Не хватало только яркой лампы и черно-белого фона, как в любом добротном нуаре. Кирен вздохнул и, положив сумку на пол, так же чинно сложил ладони на коленях.
Джем не сдержала улыбки.
- Кирен, - дрогнувшим голосом сказал Стив и замолчал на пару секунд. - Мы понимаем, что тебе восемнадцать лет. Ты уже взрослый и скоро окончишь школу. И в общем, все эти твои ночевки у друга…
- Мы не будем ругать тебя, Кирен, - тут же подхватила Сью, и Стив благодарно кивнул. - Просто познакомь ее с нами, если у вас действительно все серьезно. А если не серьезно, то…
...наверное, Кирен слишком много думал, потому что если думать о беде, беда и случится. А еще беда случится, если слишком долго держать своих родителей за дураков.
Стив и Сью замолчали, неловко переглядываясь друг с другом.
- Не забывай про презервативы, братишка, - весело сказала Джем. - Мне еще рано становиться тетей.
Сью тут же возмущенно посмотрела на дочь, а та ответила непонимающим взглядом и, встав с дивана, ушла в свою комнату. Еще пару секунд спустя на весь дом громко затрубил метал.
У Кирена отчего-то горели уши.
- Конечно, - сказал он ломким голосом и вымученно улыбнулся. - Если после школы мы все еще…
И замолк.
Родители кивнули ему с такими же застывшими улыбками на лицах. Уход Джем, столь эффектный и непринужденный, добавил во всю ситуацию пару лишних тонн неловкости.
Стив и Сью поднялись и удалились на кухню для очередного семейного собрания, но уже с ограниченным допуском.
Кирен так и продолжил сиротливо сидеть на кресле, держа ладони на коленях, и в голове его (видимо, от накатывающего отчаяния) уже складывались слова:
“Мама, папа, знакомьтесь. Это Саймон. Хотя вы и так уже знаете его. Он старше меня на десять лет, почти год преподает у меня литературу, а каждый вторник и четверг мы до изнеможения траха…”.
Нет. Без трахания.
“...нарушаем субординацию из закон. А еще он мне очень нравится”.
Кирен почувствовал, как у него деревенеет лицо. Он представлял, что это будет нелегко, но он представлял это, не рассчитывая на то, что все так скоро свалится ему на голову, даже с учетом подаренных двух месяцев.
Он пока еще мог не думать об этом, а потом уже начать разбираться с проблемами по мере их поступления. И так, скорее всего, нужно было сделать. Но честное слово, Кирен давно так не волновался. Он снова чувствовал себя Алисой из сказки, только вместо разных геометрических фигур на стенах норы, в которую он провалился, были различные слова: “субординация”, “почти”, “знакомьтесь”, “старше”.
Кирен помотал головой и сонно моргнул.
Он встал с кресла, поднял с пола сумку и шаркающей походкой направился в свою комнату, чувствуя необходимость хорошенько проспаться. Пережитый стресс определенно не прибавил ему сил.
А на волнения у него еще оставалось целых два месяца. По крайней мере, теперь он хотя бы знал, что родители были в курсе.
Если это вообще как-то могло ему помочь.


 NaokoTori
Артур/Мерлин модернАУ

это мой первый фичок (тм) по Арлинам ПГ-13, модерн!АУ, ER, что-то с чем-то. а еще там очень ВСЕ МИЛО и про ООС я молчу

Эдинбург и умывальник

Перелет из Кардиффа в Лондон занимал примерно два с половиной часа. Время недолгое, поэтому эконом-класс обычно забивался под завязку. Капризные дети, капризные взрослые и капризный Артур - три составляющие, которые в мгновение ока превращали сносные два с половиной часа в повседневный ужас для Мерлина.
И если незнакомых людей Мерлин готов был простить и с чистой душой отпустить после посадки, то Артура он видел каждый божий будний день и не будний тоже. И все это было так сложно, но он бесил Мерлина, когда они становились коллегами на определенное время.
Обаятельный, красивый Артур часто отлынивал, ненавязчиво перекладывал на Мерлина часть работы, а в небольшом закутке, отделяемом от пассажирских взглядов синей шторкой, он тискал Мерлина и приставал к нему.
Артур был самой настоящей задницей, и… нет. Такие идиомы с некоторых пор давались Мерлину с трудом.
- Мерлин, у нас умывальник шатается, - сказал Артур, выходя из туалета. Мерлин даже бровью не повел, раскладывая по бумажным тарелкам сэндвичи с курицей и тунцом.
- В каком смысле?
- В самом прямом, дубина. Отломается скоро.
- И что я могу сделать с этим?
Он повернулся к Артуру и сначала посмотрел на него очень строго, а потом не сдержал улыбки.
- Помоги лучше, - сказал Мерлин и принялся составлять тарелки на небольшую тележку. Конечно же, никакой помощи он не дождался, а Артуру для придачи колоритности своему злодейству (тот гордо ухмылялся, скрестив руки на груди) не хватало только еще взять какой-нибудь сэндвич с тележки и надкусить его, глядя Мерлину в глаза. И если бы за это не накладывались штрафы, то без сомнения, Артур бы так и сделал.
С начала полета едва ли прошел час.

У Мерлина была привычка во время работы гипнотизировать часы, и он особо не скрывал ее, хотя Артур ее как-то раз назвал “некрасивой”. У Мерлина было иное мнение на этот счет.
Некрасиво было пытаться приставать к нему на виду у всего салона и еще как-то скрывать это, потому что в итоге они ни черта не скрывали. Лететь два с половиной часа в тяжеленной коробке с крыльями и иметь в расположении только журналы и газеты, выдаваемые высоким красивым стюардом. Тут любой пятнадцатиминутный конфуз становился настоящей драмой.
Поговорим об этом потом. Мне кажется, ты пристаешь к этой леди; леди, можете его ударить. Не смотри на меня так пристально - я и так знаю, что я красивый.
Тупой Артур много улыбался, говорил, не помогал раскладывать сэндвичи и совсем немного играл на публику. Публика это, честно говоря, ценила, а вот Мерлин оказался неблагодарным зрителем. И вместо того, чтобы смотреть на обворожительного засранца, он пристально смотрел на свои часы, отсчитывая посекундно время - еще оставался час, а его терпение уже подозрительно не двигалось и даже не дышало.
Хотя, сказать честно, Мерлину всегда так казалось, но он всегда выдерживал эти сносные адские два с половиной часа до конца. Не зря же он проводил с этим засранцем не только будние дни?
Все было очень сложно.

Нетерпеливым нервным движением Мерлин снова посмотрел на часы, когда одна из пассажирок заговорщески шепнула ему, что “тот светловолосый глуповатый паренек все же очень красивый и ладный”. И подмигнула. По-доброму и с пониманием подмигнула Мерлину; а тот, едва найдя силы для улыбки, снова посмотрел на часы, и они обещали ему еще сорок семь минут волнительной игры Артура перед пассажирами, отсутствием помощи и постоянных напоминаний о том, что у них подозрительно шатается умывальник в уборной.
И дался ему этот умывальник?

Рядом что-то тихо и ненавязчиво запищало. Мерлин вздохнул, попытался отстраниться, но Артур держал его слишком крепко, измял пиджак и все так же настойчиво и упоенно целовал, иногда опуская руки Мерлину на задницу. Сказать что-то оказалось задачей не из простых - Мерлин боялся, что он начнет стонать, а не выдаст фразу, которая должна бы была образумить их обоих. Артур уже увлеченно целовал ему шею, чуть оттянув вниз галстук и воротник рубашки, и Мерлин судорожно складывал в голове слова, пытаясь вспомнить нужные. “Я хочу тебя” - просилось на язык больше всего, хотя что-то подсказывало Мерлину, что это как раз было из разряда неверных фраз, которые бы только усугубили ситуацию. Артур совершенно его не щадил и не заботился о том, что у них еще оставалось работы на целых пятнадцать минут, а потом Мерлин был готов отсосать ему хотя в туалете аэропорта, но сейчас…
Еще целых пятнадцать минут.
Мерлин отпихнул Артура от себя и посмотрел на него взволнованно. На ощупь он поправил на себе галстук и замятый пиджак, моргнул, пытаясь прийти в себя, и перед тем, как скрыться за шторкой, показал Артуру язык, хотя никакого веселья он не ощущал.
Все пассажиры эконом-класса встретили встрепанного и раскрасневшегося Мерлина понимающими взглядами. Задорно подмигнула та самая пассажирка, на секунду отвлекшись от пристегивания ремней.
Безжалостные часы обещали еще тринадцать минут и сорок семь секунд этого безобразия.
Нужно только набраться сил.

До посадки оставалось десять минуть. Артур, непривычно тихий, стоял рядом с туалетом, отгородившись от всего самолета шторкой. Он гипнотизировал ручку странным взглядом, зажав в ладони ключ, и как будто даже не замечал присутствия Мерлина, не очень обрадованного таким развитием событий. Над головами пассажиров уже некоторое время мигала табличка с требованием пристегнуть ремни, и все это время, пока Артур так увлеченно рассматривал дверь отхожей, Мерлин ходил, проверяя все ли пристегнулись.
Мерлин тихо прокашлялся, отвлекая Артура.
- Я вам не помешал?
Определенно, лучшая шутка дня.
Артур только поджал губы и закрыл туалет, с тихим щелчком провернув ключом в ручке. Потом странно посмотрел на Мерлина и снова на туалет, замялся, сунул ключи мимо кармана и с чертыханиями наклонился, чтобы поднять их. Мерлин недоверчиво следил за происходящим.
- Похоже, что все-таки помешал, - задумчиво пробормотал он.
- Завались, - Артур выпрямился. Он вытянул руку вперед, позвенел ключами перед лицом Мерлина и убрал руку до того, как ее отпихнули. Отлично, всего за пару секунд он успел вернуться к своему обычному состоянию - напыщенность с идиотизмом, безо льда, не смешивая. Или смешивая.
Артур потянулся гибко и снова завис, когда случайно наткнулся взглядом на туалетную дверь.
Мерлин только непонимающе моргнул.
- Ты там, что ли, труп спрятал?
- Нет, - задумчиво произнес Артур. - Я думаю о том, что очень хочу тебя там трахнуть.
На лице Мерлина застыло жалкое подобие улыбки. А тишина, кажется, нагрянула даже на салон с пассажирами.
- Там.
- Но это будет очень странно, если два стюарда куда-то резко исчезнут, а туалет окажется заперт, - продолжил Артур, будто ничего не услышав.
- Трахнуть.
- И кто-то будет вдобавок орать. Хотя почему кто-то? - Артур якобы усмехнулся, и Мерлин с замиранием сердца подумал о том, что ни на йоту не верит этой ухмылке. - Орать будешь ты. Подо мной.
- Артур.
- Я уже не первый полет думаю об этом и какого-то хрена сейчас рассказываю об этом тебе.
Мерлин шумно сглотнул и двумя ладонями потер заалевшие щеки. Ненавязчивая пошлая мысль, которая до этого заставляла Артура так безнадежно зависать, теперь крепко засела Мерлину в голову. В воображении уже громко ритмично стучал о стену расхлябанный умывальник и кто-то под кем-то кричал. Ситуация была аховой.
- Мы можем потом поговорить об этом, - неровным голосом заметил Мерлин, и Артур заторможенно кивнул, потому что теперь он пялился на Мерлина пристально странно и немного пугающе. - Или даже слетать куда-нибудь.
- Только не в Кардифф, - скороговоркой выдохнул Артур. Мерлин согласно кивнул.
- В Эдинбург. Я слышал, у них на рейсе работает девушка по имени Моргана.
По громкой связи заговорил капитан экипажа, объявляя о приближении посадки, и табличка с требованием застегнуть ремни для пассажиров продолжала мигать красным. Два стюарда стояли напротив закрытого туалета, едва соприкасаясь плечами, и зачарованно думали о чем-то своем, но определенно каждый из них периодически возвращался мыслями к узкому пространству туалетной кабинки.
И Мерлин, и Артур очень давно хотели слетать на самолете в Эдинбург.
Как оказалось.



 Amnezyna
Я попрошу про Брена, а что я конкретно взял - не скажу

 Leam
Сайрен на фразу "— Не закрывай глаза. Смотри на меня." Можно и pwp/ Даже нужно.

запись создана: 22.07.2014 в 22:40

@темы: люди, обнимашки и любовь, история о мозгах и чувстве вины, священная летопись о голубых дубах, Фанфики

---

Юрий и тумба

блят, я не могу хочу и тут поделиться
пока искала картинку для коммента, наткнулась на тумбе на сей шедевр
и имхо, такой мастерпис даже не нуждается в кате


в голове сразу представляется ситуация. знаете, из серии:
- вы сидите на моей могиле
- может, тогда сядешь на мою могилку? *эта самая картинка*
и Кирен такой:

- сяду

- сяду


P.S.: ничего не имею против этих артов, но "сука, что ж он такой коварный тут" (с)

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, история о мозгах и чувстве вины

---

Юрий и Заявки

раздеанонился, а теперь несу исполнения с феста
но только со второго тура.
кофешопное ау лежит тут

а вот кусочек моего личного фапа я решила принесть сюда
жизнь - грех
грех - дно
жизнь - дно
к чему это вообще, блят?

Из сказки в анекдот

РПС, Сканберри, фёсттайм, шлепки, странные потеки на мое клавиатуре, 3600 слов

Эммет был фанатом сериала "Во плоти"- он сам сказал об этом. Подошел, поздоровался и протянул руку, а как только Люк стиснул ее в радостном рукопожатии, то оказался зажат в крепких медвежьих объятиях. Этот переход был резким и почти неощутимым: вот Люк еще не верит, что такой человек может быть его фанатом, а через мгновение он неловко придерживает сползающую шляпу одной рукой, второй хлопает Эммета по спине и тихо смеется. Раскрасневшуюся щеку приятно колет чужая борода.
Эммет рассмеялся в ответ, громко и заразительно, еще раз стиснул Люка в объятии, выбивая из того остатки воздуха, и отстранился.
- Это точно знак свыше, - сказал он. - Только сегодня узнал о кастинге для второго сезона, а через пару часов встретил тебя.
Сценарий для второго сезона был уже одобрен: там появилось несколько новых персонажей, среди которых один идеально подходил для Эммета, если не считать бороды. Мрачный загадочный ирландец - и мрачность, и загадочность у Эммета должны были выйти на ура. Люк смотрел несколько его прошлых работ и с уверенностью мог это утверждать.
Он неловко потоптался, чувствуя необходимость куда-то уже сесть или пойти, потому что только-только представил, как это выглядит со стороны - пара взрослых мужчин застыли друг напротив друга в радостном узнавании и не знали, что еще можно было сказать друг другу.
Эммет закашлялся, видимо, ощутив что-то похожее, почесал черную бороду и улыбнулся:
- Ты сейчас сильно занят?
Люк покачал головой, про себя решив забить на неофициальный визит к Доминику. Он никого заранее не предупреждал, так что такая внезапная смена планов никого не обидела бы. А вот такая встреча могла больше не повториться: в свое время Люк очень крепко увлекался Холлиоаксом и даже застал там великого и ужасного Брендана Брэди.
- Тогда предлагаю выпить.
Люк улыбнулся и зашагал следом за Эмметом, который уверенно куда-то повел его.
- В паб? - спросил Люк.
Эммет кивнул и, пожав плечами, сказал:
- Не хочется превращать жизнь в анекдот.
Это было странное, но очень приятное знакомство. Люк быстро перестал чувствовать себя неловко в компании Эммета, почти купаясь в доброжелательности этого человека. Они скорым шагом шли через Гайд-парк по каким-то тропкам, о которых Люк даже не знал, хотя и проводил в этом месте много времени. Люк подумал о том, что они идут быстрой дорожкой, вспомнил о своей красной шляпе, и навязчивое ощущение чего-то знакомого забеспокоило его.
Эммет вдохновленно рассказывал о себе и, конечно же, о том, как он хочет попасть на роль, почесывал иногда свою черную бороду и поправлял широкий меховой воротник пальто, похожего на то, что носил Брендан Брэди. Ассоциация моментально приняла конкретные очертания, и Люк рассмеялся, встав посреди дороги.
Если Эммет и не хотел превращать свою жизнь в анекдот, то подобие сказки они уже из нее уже точно сделали. Только вот Люк не был уверен, что Доминик по такому случаю согласится быть бабушкой.
Эммет остановился в двух шагах от Люка и недоуменно посмотрел на него.
- Что-то не так?
- Нет, все в порядке. Просто вспомнил кое-что.
Люк поравнялся с Эмметом и доверительным жестом надел ему на голову свою шляпу. Нелепость получившейся картины зашкаливала. И Люк сам не смог бы объяснить причин этого порыва, но сделать что-то такое было необходимо. Эммет только усмехнулся и посильнее натянул шляпу, которая, конечно же, совсем не шла ему.
- У меня была такая, - сказал он. - Только черная.
- Почему была?
- Кайла быстро конфисковала ее, - Эммет щелкнул по козырьку шляпы, а затем, сняв ее, протянул Люку. - Сказала, что милые вещи - это не мое.
Люк задумчиво покрутил шляпу в руках. На дорогу он совсем не смотрел, поэтому не сразу понял, что произошло. Мир хорошенько встряхнул его, противно заныл носок правой ноги, а сам Люк оказался в странном полувисящем положении. Полувисящем на Эммете, стоит заметить.
- Совсем под ноги не смотришь, - проворчал Эммет негромко и поставил Люка на ноги. Демонстративно отряхнул Люка, похлопав его по плечам, руками и бедрам, и наклонился за шляпой, которую Люк нечаянно выронил во время падения.
На мрачном небе, угнетавшем с утра чернеющими тучами, блеснула молния, раскатистым грохотом прозвучал гром, и на спину Эммета со всей силы полил дождь. Люк, следуя каким-то бесполезным инстинктам, прикрыл голову руками, хотя очень быстро его одежда промокла насквозь, как и одежда Эммета. Тот уже стоял, запрокинув голову, и рассматривал сверкающие облака.
- Отлично, - сказал он. - Кажется, все же сегодня ирландец пройдет мимо паба.
Люк слабо улыбнулся. За эти пару минут он успел замерзнуть и ни о каких пабах уже, естественно, не думал. Только теплое помещение, сухая сменная одежда и что-нибудь горячительное, чтобы избавиться от ощущения пронизывающего насквозь холода.
Эммет подошел к Люку и протянул ему шляпу, вымокшую и потерявшую форму. Тот, не глядя, взял и кинул ее куда-то в сторону, кивнув дергано Эммету, который тут же поспешил согреть Люка холодными и мокрыми объятиями. Хотя, честно говоря, других вариантов у них не было.
- Неподалеку гостиница, где я снимаю номер, - сказал он трясущемуся Люку. - Добежим минут за 15.
Повторного приглашения, конечно же, не требовалось. Оба сорвались с места с такой скоростью, как будто за ними по пятам гналась свора бешеных псов. Люк немного отставал, но скорее всего, только потому что плохо переносил холод (если судить по тому, как быстро он околел). Эммет упрямо тянул его за собой и сорвано дышал, пытаясь разглядеть дорогу сквозь марево дождя. Погода всегда умела преподносить сюрпризы, особенно когда прогноз обещал пасмурный, но теплый вечер вместо ливня, молний и грома, распугавшего сигнализации припаркованных у входа в парк машин.
Эммет и Люк влетели в гостиницу и застыли в холле, пытаясь отдышаться и заливая красивый узорный ковер водой. К ним мгновенно подошла девушка, одетая в строгий брючный костюм и поинтересовалась, все ли у них хорошо.
- Нет, - сказал Эммет, глубоко вдохнул и добавил, с трудом дыша. - Семнадцать, сорок пять. Принесите в номер побольше полотенец и запасной халат.
Он подхватил под руку Люка, и они вдвоем побрели к лифту, оставляя за собой мокрые следы.
- Вот черт, - тихо выругался Люк. Он оглядывался постоянно на залитый ковер и, кажется, даже беспокоился об этом. Эммета гораздо больше волновало то, что они так и не переоделись в сухую одежду, подозрительно противно ныла голова, и неприятной сухостью драло горло.
- Быстрее-быстрее, - приговаривал он, глядя на синие губы Люка, и чувствовал постепенно пробиравшую его дрожь.
Что сказать, первая встреча прошла более, чем потрясающе.
Лифт ехал невозможно долго и постоянно тормозил на нечетных этажах, где располагались всевозможные бассейны, бильярды, боулинги и все остальное, что раньше только вдохновляло Эммета. Сейчас же он раздраженно думал о том, что эти развлечения можно было строить и в более умеренных количествах.
Каждый проклятый нечетный этаж.
Момент поиска своего номера по этажу Эммет плохо запомнил, как будто он из лифта, остановившегося стрелкой на номере семнадцать, резко телепортировался к себе, где с порога начал раздеваться, наплевав на стеснение и стыд.
Люк последовал его примеру, однако отвернулся и странно сжался, выставив напоказ лопатки и худую спину. Эммет, поймав себя на том, что неприкрыто пялится, отвел взгляд. Происходившее определенно можно было назвать неловким.
Не озаботившись собственной наготой, он сгреб одежду в охапку и понес в ванную, где обитало приспособление, отдаленно похожее на сушилку. Развесить все за раз, конечно, не получилось. Пришлось приспосабливать под это двери и стулья. Люку Эммет вручил свой халат и отправил отогреваться в душ, а сам задумчиво уселся на диван и принялся разглядывать свои колени.
В дверь номера постучали.
- Войдите, - отозвался Эммет и даже не оглянулся, когда кто-то испуганно выдохнул. - Оставьте на пороге. Только там, где сухо.
Он, наконец, обратил внимание на испуганную горничную, очаровательно улыбнувшись ей и кивком поблагодарив. И снова перевел взгляд на свои колени.
Горничной как след простыл. И она совсем забыла то, что должна была предложить уборку номера.
Из открытой двери ванной доносился шум и клубами валил теплый пар. Люк уже минут пятнадцать грелся в горячей воде. Потом шум стих, тихо зашуршала отодвигаемая дверца, а еще минуту спустя на пороге появился Люк, распаренный и закутанный в белый гостиничный халат.
- Прости, что так долго, - сказал он. Эммет махнул рукой.
- Располагайся, а я скоро присоединюсь.
Он встал с дивана и лениво прошествовал до кучи свежего белья на пороге, откуда выудил халат и полотенце. Затем оглянулся на Люка и, поймав его смущенный взгляд, тихо хмыкнул.
Наверное, Люка все же немного смущало его… отсутствие смущения. И Эммет, честно говоря, ничего не мог сказать в свое оправдание. Все это частично было демонстративным. И об этом Эммет подумает немного позже. Сейчас он просто хотел насладиться горячей водой и теплым сухим халатом.
Когда Эммет вернулся из душа, Люк сидел на диване, осторожно умостившись на самый край. Он выглядел самым невинным созданием на всей планете, но Эммета не покидало ощущение, что за время его отсутствия Люк успел обойти весь номер, осмотреть и ощупать все, что позволяли рамки приличия, и даже что-то найти для себя что-то интересное.
- Тут хороший бар, - сказал он, скромно улыбнувшись.
- Я как раз подумал об этом, - Эммет прошел к небольшому подвисному шкафчику у окна и, открыв резные дверцы, принялся изучать содержимое. - Раз уж мы все равно собирались.
- Виски, пожалуйста, - тут же сказал Люк.
- Лед?
Он отрицательно покачал головой. С выводами о его скромности Эммет, безусловно, поспешил. Люк не собирался зажиматься, стесняться и изображать из себя случайно позванное в гости полено. Он довольно быстро растекся по дивану, получив от Эммета стакан виски, и принялся говорить обо всякой ерунде вроде беспощадной погоды Лондона и провидения.
Кстати, о провидении.
- За встречу, - сказал Люк и протянул руку со стаканом вперед, тихо чокаясь о стакан Эммета.
Они пили в уютной тишине, иногда переговариваясь о глупостях и вещах, которые обычно рассказывают при знакомстве. Эммет показал Люку свой любимый рецепт приготовления кофе с коньяком, и Люк, без сомнения оценил, не удержавшись и попробовав сделать себе такой же. Конечно же, он строжайше следовал рецепту.
- Прелесть этого кофе в том, что главный ингредиент там не кофе, - объяснял Эммет. Он уже переместился вместе с Люком на пол. Рядом с ними одиноко стояла пустая бутылка виски, пачка растворимого кофе, непочатый коньяк и пара глубоких белых чашек.
- Подожди, - сказал Люк, выставив руку вперед, и улыбнулся. - Я, кажется, понял.
На самом деле, большую часть виски вылакал Эммет. К такой выпивке он был привыкшим, да и немного виски они пролили на пол как раз, когда сползали с дивана. Они оба были уже хороши к тому времени, но Эммет почему-то вспомнил еще про коньяк. Как раз в тот момент, когда халат Люка немного распахнулся на худой груди и задрался выше тонких, даже тощих коленок.
Итак, они обсуждали кофе.
- Я, кажется, понял, - повторил Люк.
- Что ты понял? - Эммет улыбнулся и лениво почесал бороду, впившись пристальным взглядом в худые ноги. Люк в тот момент рассматривал еще пустые чашки и ничего не замечал.
- Мой друг называл это “кофе с коньяком без кофе”, - он посмотрел на Эммета и с улыбкой потянулся за бутылкой, пьяно налегая на него грудью. Ногой он случайно задел и опрокинул пару пустых кружек.
Эммет бутылку не отдавал. Одной рукой он сцапал Люка за талию, пока тот упрямо пытался отобрать ингредиент для самого лучшего в мире Эммета Сканлана кофе. Они возились таким образом, тихо переговариваясь:
- То есть ты пробовал?
- Да, этот друг меня и угостил.
- А потом? - выдохнул Эммет в улыбчивый рот и сильнее сжал руку на талии. Люк как-то странно затих и даже перестал тянуться за бутылкой. Он до этого с минуту ерзал на коленях Эммета и наверняка чувствовал крепкий стояк, уперевшийся ему в зад.
- Потом? - переспросил Люк, часто облизываясь и растерянно моргая. И Эммет на пару секунд завис, разглядывая длинные выгнутые ресницы. “Черт”, - подумал он про себя. - “Вот черт”.
- Эммет, - тихо позвал его Люк. - Что потом?
И крепче вжался бедрами.
- Что вы делали? - прохрипел Эммет. - Он делал это с тобой?
- Это?
Люк не двигался и почти не дышал, когда Эммет, склонившись, поцеловал его в шею под подбородком, а потом ниже - в ключицу.
- Это.
Коньяк с глухим тяжелым стуком упал на пол.
Люк двумя руками вцепился Эммету в волосы и крепко поцеловал, выдыхая ему в рот что-то нечленораздельное. Предательский халат совсем перекосился и задрался, то мешая сильнее прижаться, то слишком отвлекая.
- К черту эти тряпки, - проворчал Эммет, стаскивая с Люка это подобие одежды. Свой халат он просто распахнул, нетерпеливо притискивая к себе крепкую худую задницу. Люк запрокидывал голову, стонал, пока Эммет целовал его и колол бородой. На тонкой коже оставались красные пятна раздражения и засосов, Люк постоянно елозил, неспособный усидеть спокойно. Судорожно хватал его за плечи, руки и вставший член.
Мысли в голове Эммета безнадежно путались, и все чаще в планах между нынешним состоянием дел и полноценным трахом появлялся просвет на том месте, где должна была быть прелюдия.
- Подожди, - шумно выдохнул он.
- Подождать? Зачем? - Люк бормотал это между поцелуями, чуть пьяно смеялся, когда Эммет норовил что-то сказать.
Вот упрямец же.
Эммет, не глядя, потянулся чуть вперед, двумя руками нащупывая пояс от халата Люка. Целоваться они не прекратили, и Люк почти вис на широких плечах, прогибался назад, пока Эммет шуршал чем-то за его спиной.
- Заведи руки за спину.
- За спину, - пробормотал Люк Эммету в шею и послушно выполнил то, о чем его попросили. - Свяжешь меня?
- Именно.
Люк получил звонкий шлепок по заднице, а потом его руки стянули толстым махровым поясом - очень номинально стянули, но весьма намекающе. С этих пор Люк не смел шевелить руками.
- И дальше? - спросил он. Эммет в это время внимательно разглядывал его, хотя и выхватывал взглядом из целостной картины только отдельные части: зацелованные губы, покрасневшие плечи, впалая грудь, плоский живот и ровный член. Эммет беззастенчиво пялился на член Люка.
Он задумчиво пригладил рыжие волосы в паху, двумя пальцами обхватил член у основания и услышал приглушенное:
- Придурок.
Лицо Люка раскраснелось сильнее. Он тоже безотрывно следил за этим: за неспешными поглаживающими движениями, за прикосновениями к лобку, горячему гладкому стволу и подобравшимся яйцам, покрытым пушком. Эммет прикасался в размеренной цикличной манере, больше смущая и дразня Люка, чем пытаясь доставить ему удовольствие. Когда они немного замедлились, Люк подрастерял пьяного бесстыдства, и такое пристальное внимание к его лобку сбивало с толку.
- Я не придурок, - тихо сказал Эммет и, умолкнув на несколько секунд, оставил на шее Люка еще один засос. - А насчет дальше… дальше я переверну тебя на живот и трахну.
Люк судорожно выдохнул и облизнулся.
- Вот так сразу?
- Не сразу, конечно, - Эммет, взяв член Люка в ладонь, сильными и неспешными движениями принялся водить рукой от основания к головке и обратно - от головки к основанию. Люк все не мог оторвать глаз, но внимательно вслушивался в то, что говорил ему Эммет. - Перед этим мне придется отшлепать тебя и как следует разработать. Это же тебя волновало?
Люк медленно кивнул, как загипнотизированный и шумно сглотнул.
Он вновь потянулся целоваться, выдохнув почти отчаянно, как будто кидался с головой в омут, но лизался бесстыдно, еще и стонал тихо. Эти перепады сбивали с толку.
Эммет отстранился и резво перевернул Люка на живот, звонко хлопнув по задранной заднице. Люк улегся щекой на смятый халат, а прямо перед его лицом лежали сиротливо опрокинутые кружки, банка растворимого кофе и пустая бутылка виски. Свободные концы пояса щекоткой скользнули по спине и остались висеть у правого бока, тихо покачиваясь.
А Эммета озарило, и за это он еще раз хлопнул Люка, не сильно, но вполне ощутимо. Тот вздрогнул и что-то негромко проворчал.
- В первый раз, да? - сказал Эммет, для симметрии шлепнув вторую ягодицу. И еще раз. Это дело оказалось страшно увлекательным.
- Да, - Люк выдохнул, но быстро поправил себя. - С мужчиной.
- Еще и дразнил меня, по пьяни. Совсем без мозгов.
Каждую свою фразу Эммет сопровождал звонким шлепком, наблюдая за тем, как постепенно эта вздернутая задница наливалась красным цветом. Очень равномерно, стоило заметить. Эммет смотрел на сжатую дырку между покрасневших горячих ягодиц, и иногда не мог сдержать желания опустить ладонь на свой член и немного подрочить, сжать покрепче. Люк дергался, стонал и беззлобно называл Эммета придурком, произнося это даже несчастно. Он двигал связанными руками, но не сильно, видимо, боясь, что пояс может развязаться. И Эммет склонялся к подрагивающим пальцам и покусывал их, лизал самые кончики по ногтям, сосал, прекращая этим самым любые разговоры.
Он чувствовал, как у него самого горит лицо, да и тяжеловато ему стало терпеть. С каждым разом ладонь от члена было отвести все сложнее, а Люк растекся, расслабился под ним, отставив задницу, и совсем не соображал, что делал, когда поворачивался к нему и смотрел этими пьяными глазами. Эммет шумно сглатывал, с трудом отводя взгляд от стрелочками слипшихся ресниц.
Он поднялся на нетвердых ногах и пошел к своей сумке, которую так и не удосужился разобрать с момента приезда. Замок плохо поддавался сведенным судорогой пальцам, но в итоге, когда он добился своего, Эммет просто вывалил все на пол: одежду, какие-то рабочие бумаги и небольшой пакет, в котором, помимо средств гигиены, были смазка и презервативы.
- Извини, - сказал Эммет Люку. - Только черные.
Тот издал тихий фыркающий звук, похожий на смех, и пошевелил задранной задницей. Эммет в этот момент надевал презерватив, но запомнил при первой же возможности отвесить Люку еще пару шлепков. Ни за что, просто так.
Путь обратно занял всего пять шагов - Эммет опустился на колени, нетерпеливо открутил крышку от смазки и, потеревшись о красную горячую задницу колючей бородой, вылил холодной смазки Люку между ягодиц. Люк запыхтел.
- Холодно, - он снова пошевелил руками и сжал в кулаки исцелованные, искусанные пальцы.
- Зато скользко, - Эммет усмехнулся. Он раздвинул двумя руками ягодицы и громко вздохнул, глядя на прозрачные капли, текущие по сжатой дырке к мошонке и яйцам. Эммет размазал по ним смазку. Рыжие волоски увлажнились и потемнели, облепляя, и Эммет принялся вдумчиво массировать, перекатывать яйца в ладони, с довольством вслушиваясь в негромкие стоны. Он повел ладонью выше и сразу втолкнул два пальца, задвигал ими.
В голове помутилось, а вместо того, чтобы просто второй рукой размазать смазку по презервативу, Эммет дрочил себе, одновременно растрахивая Люка. Третий палец вошел удивительно легко, хотя их еще было тяжело разводить. У Люка немного опала эрекция, но он весь взмок и в один момент принялся резво крутить задницей. А в голове у Эммета перещелкнуло. Что-то почти извращенное заставило его разглядывать разработанную дырку, указательными пальцами несильно растянув покрасневшие края. По вискам тек пот, и яйца готовы были лопнуть от такого долгого ожидания.
Но Люк словно намеренно провоцировал - издевался.
У него снова встало, и головка налилась темным красным цветом. Подобралась испачканная в смазке мошонка. Люк стонал, смешивая охи с именем Эммета, и жмурился, явно силясь что-то сказать.
Когда Эммет вставлял ему, неспешно, но сразу на всю длину, Люк словно бился в горячке, то прижимаясь животом к полу, то выгибаясь и становясь на лоб. Пояс халата давно развязался и лежал плотной белой полосой на потной пояснице, но Люк продолжал рефлекторно держать руки, как будто даже не почувствовав этого.
- Ох, черт, - Эммет каждый вздох сопровождал глубоким и размеренным толчком, он даже не осознавал, что что-то бормочет и постепенно теряет ритм. Медленные толчки становились быстрыми, и вместо осторожного первого опыта Люк получил крепкую бездумную еблю - у Эммета реально отказали мозги. Он трахал, схватив двумя руками вскинутую задницу, возил Люка по полу, протаскивая халат вместе с ним. Кружки и бутылку они умудрились задвинуть на расстояние метра от себя, а банка с растворимым кофе каким-то магическим способом открылась и просыпалась. Люк в один момент принялся хвататься за все подряд и громко выть, поддаваясь быстрым толчками.
Взмокшим лбом Эммет прижимался к выгнутой спине и старательно вбивал в пол Люка, чертового Люка, которого он почти не знал. У этого Люка были охренительные веснушки на плечах, а волосы на затылке мелкими колечками вились от пота, примагничивая шалый взгляд.
Люк нетерпеливо дрочил себе, орал и кусал тонкое запястье, пока кончал. Он еще некоторое время всхлипывал и дрожал, судорожно сжимаясь и продолжая покорно стоять на коленях.
Эммет кое-как успел вытащить член и, сняв презерватив, додрочить на покрасневшую от шлепков задницу. Он жмурился некоторое время, пытался дышать полной грудью, а потом перевернул Люка на спину, внимательно рассматривая разрумянившееся лицо, искусанные пальцы и все еще напряженно подрагивающий живот.
Говорить ничего не хотелось, поэтому Эммет потянулся к Люку за поцелуем, уже неспешным и вдумчивым, на который тут же ответили. У Люка был мокрый искусанный рот, и Эммету от этого почему-то было вдвойне приятнее целовать его.
- Поднимайся, - он легонько хлопнул Люка по бедру, и тот недовольно поморщился. Но подняться пришлось, хоть и после недавних экспериментов это далось с трудом. Дух разделенного между ними виски выветрился, оставив за собой относительную трезвость и здравомыслие. Комната напоминала собой маленькую Хиросиму.
- Я так думаю, - Эммет покрутил головой, рассматривая учиненный ими беспорядок. - Что это можно оставить прислуге.
Говорил он как можно тверже, помня о маленькой трагедии Люка, когда они наследили в холле после того, как промокли под дождем. Люк неуверенно оглядывался, особенно долго задерживаясь взглядом на разлитой лужице виски и просыпанных гранулах кофе.
- Это оставляется прислуге, - еще раз сказал Эммет и встал на ноги. - А мы идем в постель.
Он протянул Люку ладонь, и тот крепко за нее ухватился, поднимаясь. На Эммета посмотрели с волнением и любопытством.
- В постель?
- Спать.
Люк усмехнулся и осторожно зашагал в сторону кровати. Эммет шел рядом, испытывая что-то вроде отеческой гордости за проделанные Люком шаги. Потому что сам Эммет видел результаты своих стараний и думал, что Люка придется носить на руках, пока тот снова не сможет свести своих тощие коленки.
Потрясающие худые коленки.
А эти охренительные веснушки на плечах - какого черта Эммет их вообще разглядел? И завивающиеся влажные прядки на затылке.
Ох, черт.
Эммет приложил ладонь к лицу и громко выругался, когда они подошли к кровати. И несмотря на то, что он действительно сначала собирался спать, следующий жест опровергал это. Люка небрежно толкнули в спину, и тот животом упал на постель.
Ноющим ощущением о себе напомнила растраханная задница, а над Люком нависла большая тень, совершенно не кстати заставляя вспомнить о красной испорченной шляпе и бабушке Доминике. Люк усмехнулся и перевернулся на спину, ступнями упираясь Эммету в грудь и улыбаясь.
- Спать? - спросил он. - Точно спать?
- По крайней мере, мы постараемся, - Эммет двумя руками обхватил Люка за лодыжки и задрал тонкие ноги выше, упираясь взглядом в симметричные ямки под коленными чашечками. - А завтра ты отведешь меня к Митчеллу.
Люк только рассмеялся и, отпихнув Эммета от себя, пополз спиной назад, чтобы головой упереться в подушки. До завтра была еще целая половина ночи, которая совершенно очевидно потратится не на сон.
И никто из них не был против такого расклада.

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, ирландское естество, волоокий бэмби, Фанфики

---

среди этого мертвого и усатого разврата сегодня небрежным сиянием мелькнул мой милый Том. Томми. Томас Уильям Хиддлстон. прекрасный Томас, которого уже очень давно не было в этом дневнике. целых 2-3 страницы. это рекорд, хочу сказать вам.
бессовестно и коварно, я бросила его ради ирландца, мертвого или живого, ради совсем юного британца
и лучше бы я о нем еще долго не вспоминала
потому что
потому что вот

31.05.2014 в 07:59

Пишет  AlXandra:

ОХ черт!!! Том!!! ТОоооом?!!!

30.05.2014 в 22:50

Пишет  Sapfira23:

Бля! Я не смотрю туда!!!

вот на что вы посмотрели? ._. наверное, на глаза.
точно
и на улыбку. у Тома очень красивая улыбка. искренняя и теплая, как котеечка
но только не когда он натягивает штаны так, ЧТО Я. БЛЯТ. ВИЖУ. ЕГО. ЧЕРТОВ. БРИТАНСКИЙ. ЧЛЕН
ТОМАС СНАЧАЛА ЭТО БЫЛО МИЛО
НО ХВАТИТ УЖЕ
ХВАТИТ
Я СЕРЬЕЗНО
это уже третий пост в моей днявке, посвященный писькам знаменитостей
пора, что ли, тег отдельный заводить ._.

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, нервотряпка, ТОМно смотреть на мир

---

БЭСТ МЭЙТС

22.07.2014 в 05:29

Пишет  Pursa:

С этим фандомом любоя гифка в строку

21.07.2014 в 22:10

Пишет  #SUMI:

Я ТАК ДОЛГО УПОРНО И ПРИВЫЧНО ПИШУ КАПСОМ, ЧТО ОН УЖЕ КАК СТРОЧНОЙ ИДЕТ У МЕНЯ
ПОРА УЖЕ ПРИДУМЫВАТЬ ЗАГЛАВНЫЙ КАПС

@темы: сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, нервотряпка, история о мозгах и чувстве вины

---

Юрий и странное

все уже видели это видео, а я все равно повешу себе в днявку
вывешу
завешу
увешу
перевешу
вшвшвшвшв
итак. что мы имеем?
Брендоан Брэди танцует и собирается пытать человека
Эммет Сканлан крутится и крутит жопкой
Конни Франсис задорно напевает про тупого купидона
в жизни Юрия происходит что-то невероятно странное
спсибо



скажем кату нет

P.S.

P.S.: а вообще Hollyoaks Later 2012, откуда вырезано это видео, одна из самых охрененных частей про ББ, не считая последних серий с ним. серьезно. там такой брендановский концепт: история, атмосфера, музыка; что по мозгам крепко бьет. я в который раз пересматриваю HL, как отдельный потрясный фильм, и нахрен теряюсь в этом всем.
но если вы еще не дошли до этого сюжетно, не спешите
там дохрена спойлеров
и тем не менее

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, энгри бёдз, ирландское естество, священная летопись о голубых дубах, Я

---

Юрий и боль

мне кажется, если бы Саймон не был мертв, он бы тоже постоянно жрал
МНОГО ЧАСТО БЕЗОБРАЗНО РАЗВРАТНО
ЗАПИХИВАЯ ЕДУ ПАЛЬЦАМИ В РОТ
ОБЛИЗЫВАЯ ЖИРНЫЕ ГУБЫ
ЖРАЛ БЫ
СУКА



а спасибо мы говорим  разъедая постоянство молью.

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, нервотряпка, энгри бёдз, история о мозгах и чувстве вины, ирландское естество

---

Юрий и гиф

Пишет Гость:

21.07.2014 в 04:43

Кого это мне напоминает, а?

Прон

URL комментария

ДЕЖУРКА ЗА ЧТО ПОЧЕМУ
ДЕЖУРКА НЕ НАДО ТАК
ОХ МАТЬ
ОХ МАТЬ
ДАЖЕ НЕ ДОГАДЫВАЮСЬ КОГО МНЕ ОН НАПОМИНАЕТ
И ЭТОТ БОЛЬШОЙ МУЖИК С КОПНОЙ ЧЕРНЫХ ВОЛОС НА БАШКЕ

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, нервотряпка, энгри бёдз, ирландское естество, волоокий бэмби

---

Юрий и ББ-картинкоспам №4

еще немного эротики в вашу фленту, и я точно иду строчить сайбрен
да-да






все просто. смотри@орем

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, нервотряпка, ирландское естество, священная летопись о голубых дубах

---

Юрий и ББ-картинкоспам №3

тут пришлось самой делать, и это, к сожалению, видно(
но я не фотошоп мастер, так ЧТО ПРОСТО ОЦЕНИТЕ
ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ БРЕНДАН БРЭДИ ИДЕТ НА ТРОПУ СОБЛАЗНЕНИЯ
ВСЯКИХ ЛЕВЫХ МАЛЬЧИКОВ
ПОСМОТРЕЛ ПРОШЕЛСЯ
ГОТОВО
ПРОСТО
ПРОСТО




тут видео (вообще я ставила привязку ко времени, но если не сработало, то советую начинать с 8.51 - сразу момент, или 8.23 - если хотите посмотреть всю сцену. под музычку)
УДАЧИ ВАМ СЕСТРЫ
Я ПОШЛА ГОЕРТЬ

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, ирландское естество, священная летопись о голубых дубах

---

Юрий и ББ-картинкоспам №2

Hollyoaks Later 2012

...

это только второй пост, а Юрий уже блять в говно
ну за что
ЗА ЧТО ЗА ЧТО
ЗА ЧТООООООООООООООООООООО

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, нервотряпка, энгри бёдз, история о мозгах и чувстве вины, ирландское естество, священная летопись о голубых дубах

---

Юрий и ББ-картинкоспам №1

сегодня день бренданоспама. локальный филиал тумблера (с)
я просто полазила по тумбе, пересмотрела пару видео И НЕ СМОГЛА НЕ
А ВСЕ ПОТОМУ ЧТО МОГУ
БЕРЕГИТЕСЬ
ПОТОМУ ЧТО ДАЖЕ КАТА НЕ БУДЕТ СУЧКИ

@темы: ирландское естество, священная летопись о голубых дубах

---

РЕБЯТА
НАШ ЛЕС РАСТЕТ

ЕЩЕ ОХУЕННО ПРЕКРАСНЫЙ ФАНФИК
ТЕПЕРЬ ОТ АМНЕЗИНЫ
БРЕНДАН БРЕНДАН БРЕНДАН БРНДН БРНДН

18.07.2014 в 07:31

Пишет  Amnezyna:

Про Дубы
Те, кто счастливо не в курсе, что такое Hollyoakskritik-sama.diary.ru/?newpost"e_post=198812... - проматывайте с чистой совестью. Для вас в этой комнате психушки мест не резервировали.

За многое, связанное с Эмметтом Сканлэном, мне стыдно. Например, за то, что он вообще упоминается в этом дневнике. Или за то, что мой свун по нему шагнул за границы приличий и никак не желает мигрировать обратно. Или, например, за то, что я смотрю на YouTube нарезки британской мыльной оперы Hollyoaks, потому что Эмметт играет в ней мерзавца, психопата и уголовника. Но вот сценаристы в свойственной британцам манере не удержались из обычного, простого как монета в пять пенсов бандита средней руки сотворили глубоко страдающую трагическую фигуру. Воздух у них там на Острове такой, что ли, даже в мыле без вывертов не могут.

Короче, "третий с половиной русскоязычный фанфик по Hollyoaks" (с)

Посвящается  Юрий-терминатор, которая одна (ладно, с Арканом) меня понимает. Ну и частично с извинениями, потому что в некоторой степени моими стараниями мы оказались на дне этого уютного и очень глубокого колодца со скользкими стенами. Юрочка, я предупреждала, что это песня без ритма и смысла, и в какой-то степени она похожа на твой текст. Но честное слово, я не плагиатила! Просто Брендан и его крест - это слишком сильно, чтобы не заставить полыхать.
Не вычитано, что-то типа 1200 слов бреда.


ибо я согрешил

@темы: сопли-слезы, все ручьем, взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, люди, обнимашки и любовь, священная летопись о голубых дубах, Фанфики

---

Юрий и сердца

СМОТРИТЕ СМОТРИТЕ СМОТРИТЕ
МНЕ ПОСВЯТИЛИ ФИЧОК
ЕЩЕ ОДИН ДУБ В НАШЕМ СКРОМНОМ ФАНДОМНОМ ДУБОВОМ ЛЕСУ

16.07.2014 в 06:33

Пишет  Девятый Аркан:

Хуевый фанфик от мастера хуевых фанфиков
Посвящается Холлиоакс, моей бессоннице и  Юрий-терминатор, зайчику, замечательному человеку и фикрайтеру, без которого я бы в самом буквальном смысле не сидел бы тут и не писал,. Да и вообще ничего бы не знал об этом чертовом белом унитазе.

В обшем, фандом - Холлиоакс
События происходят после событий сериала, следовательно, спойлеры. Рейтинга нет, жанра нет, смысла тоже нет. Набор слов о Брендане Бреди.

Человек в зеркале

ДАВАЙТЕ
ТАКИХ ПРЕКРАСНОСТЕЙ ДОЛЖНО БЫТЬ БОЛЬШЕ
ЕЩЕ БОЛЬШЕ

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), взрыв мозга, оргазм, эпилепсия, люди, обнимашки и любовь, Фанфики

---

Юрий и песни

мой мир только что перевернулся, исполнив асану собака мордой вниз с неожиданным выворотом под планку
пиздец, короче
все дело в том, что я люблю представлять под музыку всякое. прямо всякое - от жаркой томной порнушки до простых лытдыбровых сюжетов, от которых хочется переодеться в бабушкин халат и, сев на диван, начать громко плакать, приговаривая: "Хулио-Хулио, вернись, она тебя любит, на самом деле, ей не нужен дон Педро! Хулио, вернись!". причем, под одну песню всегда только один сюжет, который обычно во время прослушивания сваливается, как снег на голову. вот ты крутил в своем плеере эту песню пару лет и наслаждался пустотой в мыслях, а тут - бах!
и все.
все, понимаете?
хотя ладно, не все и не всегда.
но в этот раз случилось как раз это "все". и я не знаю. как реагировать на такое музыкальное откровение.
помните же, да? изобретатель, блять.(с)
оно сбивает меня с толку, и я мечусь между смехом и рыданиями, прослушиваю-представляю и понимаю, что уже никогда больше моя жизнь не станет прежней.
ни-ко-гда.

А ПОТОМУ БЕГИТЕ БЕГИТЕ ЭТО СНОВА БЕСЫ МЫ ВСЕ УМРЕМ ЧЕРЕЗ СЕМЬ ДНЕЙ НЕ ОТКРЫВАЙТЕ

а сейчас и ваша
в общем, помните эту волнительную сцену, когда Кирен приходит на свою могилку, а там уже пристроил жопку какой-то бледный очаровательный мужик и сидит, значицца, испускает по округе свою маскулинность, фильтруя ее через отстойные дедушкины свитеры?
Кирен не мнется, сразу идет к мужику знакомиться и повод находит, кстати сказать, нефиговый.
- Извините, - говорит он. - Вы сидите на моей могиле.
я бы с таким поводом и к Сканлану подкатила, что уж говорить о каком-то зомби?
мужик поворачивается, и тут должна произойти сцена, к которой мы все привыкли. мужик поднимается, тыкает на могилу, мол, ты ли это, красивый румяный мальчик, был тут похоронен? всплескивает руками и начинает читать прелестному созданию стихи.
так, в общем-то и должно быть. сколько раз оно было пересмотрено? этими томными ночами в пылу активной некрофилии
однако здравствуйте. в моей голове все случилось немного иначе.

- Извините, - говорит Кирен. - Вы сидите на моей могиле.
Мужик поворачивается и...
You! - запел надрывно голос в моей голове. - I wanna take you to the gay bar! I wanna take you to the gay bar! I wanna take you to the gay bar! Gay bar! Gay bar!

Прослушать или скачать Electric Six Gay Bar бесплатно на Простоплеер

а потом сцена отмоталась к началу, и все пошло уже под этот ненавязчивый вступительный мотивчик. красивый мужик на могиле, нефиговый повод и пикап-мастер-фраза.

gay bar, gay bar, gay bar!
...занавес.
а теперь я боюсь пересматривать сериал. потому что первая серия второго сезона разорвет меня на тысячу кричащих бородатых линкольнов. я просто раз представила это, и теперь моя жизнь уже никогда не будет прежней. никогда. никогда. ни-ко-гда. missed me?
а ваша?

@темы: мозгом наружу, сопли-слезы, все ручьем, «Петр I прорубил очко в Европу» (с), нервотряпка, энгри бёдз

---

Юрий и бесы в пальцах

знаете, фраза "просто не спрашивайте" стала слишком часто появляться в моих постах и комментариях
спасибо, фандом Во Плоти. Эммет, Люк, Холлиоакс, всем спасибо за самые незабываемые каникулы в моей жизни
вот очередной пост из этой серии, кстати. он, честно сказать, посвящен не моим очередным фандомным страданиям, а моему гению, моей блистательной натуре, моему ебанутому мозгу, который все еще генерирует бредовые идеи. изобретатель, блять(с)
так что
просто не спрашивайте
а я в вашем покорном молчании расскажу о том, что за пару секунд изобрела самый горячий и короткий в мире РПС. точнее, формулу горячего РПСа. И Я ЧЕСТНО ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ ЗАЧЕМ ДЕЛЮСЬ ЭТИМ ПОТОМУ ЧТО СТОИЛО БЫ ЗАБЫТЬ И НЕ ВСПОМИНАТЬ КАК СТРАШНЫЙ СОН
Я НАВЕРНОЕ СЛИШКОМ ТЩЕСЛАВНАЯ

А ВОТ И ОН. КРОТ-НЕКРОКАННИБАЛ

- Раздевайся, - страстно сказал Эммет и пригладил свою бороду.
- Раздеваюсь, - горячо ответил Люк и тоже пригладил свою бороду.
Они разделись, а потом занялись тем, чем люди занимаются после того, как разденутся. А потом они лежали мокрые и раздетые и гладили друг другу бороды.
Люди кончали.

занавес.
цыгане, козаки вприсядку, медведи на оленях и свет в маленьком окошечке комнаты с мягкими стенами.
вот вы знаете, что это было?
я ваще не в курсе. мне кажется, в мои пальцы вселился бес, и ими он набирает какую-то содомию.
никто не знает каких-нибудь ритуалов по изгнанию беса из пальцев? нет? ну, ладно
всем спасибо

@темы: мозгом наружу, нервотряпка, ирландское естество, волоокий бэмби, Фанфики